JК
Золото (Часть 1) :: Полевой Борис
Страница: 17 из 164Чувствуя, как горячие волны стыда заливают лицо, Митрофан Ильичопустил глаза и, стараясь выговаривать как можно тверже, произнес:
- Я решил остаться.
- Остаться? С фашистами?
Девушка инстинктивно отпрянула от Митрофана Ильича и, как показалось ему, даже брезгливо повела худыми плечами. Потом серые глаза снова приблизились к его лицу; в них были и недоумение, и надежда, и мольба, и требование.
- Вы ведь шутите, да?.. Ну, что же вы молчите? Пора идти.
Она произнесла все это таким тоном, что у старика не хватило духу подтвердить свое намерение.
Митрофан Ильич с удивлением смотрел на девушку. Он считал машинистку Волкову самой вздорной и легкомысленной из всех банковских сотрудниц. Печатала она, правда, быстро, грамотно, но обладала таким ядовитым характером и таким острым язычком, так любила при случае "отбрить", столько прозвищ надавала сослуживцам и столько разговоров шло о ее непочтении к учрежденческим авторитетам, что Митрофан Ильич, когда доводилось ему печатать отчетные ведомости, опасливо обходил эту тоненькую, курносую, коротко подстриженную девчонку с курчавым, пшеничного цвета чубом, всегда закрывавшим ее высокий упрямый лоб.
И вот теперь этот "Репей", как прозвали девушку сотрудники, смотрела на него так, что он, старый человек, не смел произнести слова, которые с такой тщательностью подготовил для объяснения с самим товарищем Чередниковым.
- Вы меня разыграли? Да?.. Вот нашел время!.. Ну, пошли скорей, помогите мне взвалить на плечо эти узлы.
- Я решил остаться.
- Остаться? С фашистами?
Девушка инстинктивно отпрянула от Митрофана Ильича и, как показалось ему, даже брезгливо повела худыми плечами. Потом серые глаза снова приблизились к его лицу; в них были и недоумение, и надежда, и мольба, и требование.
- Вы ведь шутите, да?.. Ну, что же вы молчите? Пора идти.
Она произнесла все это таким тоном, что у старика не хватило духу подтвердить свое намерение.
Митрофан Ильич с удивлением смотрел на девушку. Он считал машинистку Волкову самой вздорной и легкомысленной из всех банковских сотрудниц. Печатала она, правда, быстро, грамотно, но обладала таким ядовитым характером и таким острым язычком, так любила при случае "отбрить", столько прозвищ надавала сослуживцам и столько разговоров шло о ее непочтении к учрежденческим авторитетам, что Митрофан Ильич, когда доводилось ему печатать отчетные ведомости, опасливо обходил эту тоненькую, курносую, коротко подстриженную девчонку с курчавым, пшеничного цвета чубом, всегда закрывавшим ее высокий упрямый лоб.
И вот теперь этот "Репей", как прозвали девушку сотрудники, смотрела на него так, что он, старый человек, не смел произнести слова, которые с такой тщательностью подготовил для объяснения с самим товарищем Чередниковым.
- Вы меня разыграли? Да?.. Вот нашел время!.. Ну, пошли скорей, помогите мне взвалить на плечо эти узлы.