Холодная гавань   ::   Хиггинс Джек

Стало быть, я должен учиться улучшать свои манеры. — Он засмеялся, будто сказал что-то ужасно остроумное, и она вдруг поняла, что он сильно пьян.

Когда пластинка кончилась, они остановились у сводчатых дверей и он внезапно вытолкнул ее на террасу.

— По-моему, это уж слишком, — сказала Женевьева.

— Да нет, не слишком. — Он схватил ее за запястья и прижал спиной к стене. Она вырывалась, а он хохотал, наслаждаясь, борясь вполсилы, и тогда она сильно наступила каблуком ему на ногу. — Ах ты, сука! — закричал он. Его рука взлетела вверх для удара, но вдруг кто-то схватил его за плечо и оттолкнул в сторону.

— Вам ведь уже говорили, что у вас плохие манеры! — сказал Макс Прим.

Райсшлингер стоял, кипя от ярости, а Прим глядел на него странно угрожающим взором:

— Вам заступать на дежурство в десять, разве нет?

— Да, — скрипнул зубами Райсшлингер.

— Тогда я предлагаю вам уйти и приступить к исполнению своих обязанностей. — Райсшлингер дико посмотрел на него. — Это не совет, а приказ, — добавил Прим.

Железная дисциплина СС возобладала. Каблуки Райсшлингера щелкнули.

— Цу бефель, штандартенфюрер. — Он вскинул руку в нацистском приветствии и вышел строевым шагом.

— Спасибо, — едва слышно произнесла Женевьева.

— Вы проявили себя хорошим бойцом. Вас этому научили в школе?

— Программа была очень разнообразной. Заиграла новая мелодия, и она ужаснулась, узнав голос. Эл Боули, любимый певец Джулии.