JК
Апокалипсис Иоанна :: Булгаков Сергей
Страница: 497 из 570Отсюда проистекает, что в состоянии экстатическоговосхищения (αρπαγέντα) могут быть «видения и откровения», которые не могут быть рассказаны человеком (ουκεξονανθρώπωλαλησαι), очевидно, по самому своему характеру и содержанию, его трансцендентности. Однако наряду с этим мы имеем откровения и видения также трансцендентного содержания (как в Ветхом, так и в Новом Завете), которые могут быть поведаны на человеческом языке образов и видений. Сверхчувственное может быть переводимо на язык чувственного, не утрачивая своего основного характера и содержания.
В таких и подобных случаях мы имеем свидетельство того, что могут быть такие божественные откровения, которые как-то неведомым образом способны входить в человеческое сознание и созерцание, с тем даже, чтобы быть переводимыми на язык человеческий, облекаемыми в человеческие образы, и в этом смысле становиться предметом некоего иносказания. Образ такого восприятия не вмещается в пределы человеческой гносеологии, которая не преграждает пути для их вхождения, становится для них прозрачна. Однако буквальное, т. е. только чувственное приятие этих образов является несоответственным, а отчасти и просто невозможным. Здесь мы имеем таинственное касание мира Божественного, непосредственную интуицию его, которая, однако, по-своему так вдохновляет человека, что он повествует о ней в образах, доступных человеческому воображению, если только не свидетельствует прямо с ап. Павлом об их неизреченности.
В таких и подобных случаях мы имеем свидетельство того, что могут быть такие божественные откровения, которые как-то неведомым образом способны входить в человеческое сознание и созерцание, с тем даже, чтобы быть переводимыми на язык человеческий, облекаемыми в человеческие образы, и в этом смысле становиться предметом некоего иносказания. Образ такого восприятия не вмещается в пределы человеческой гносеологии, которая не преграждает пути для их вхождения, становится для них прозрачна. Однако буквальное, т. е. только чувственное приятие этих образов является несоответственным, а отчасти и просто невозможным. Здесь мы имеем таинственное касание мира Божественного, непосредственную интуицию его, которая, однако, по-своему так вдохновляет человека, что он повествует о ней в образах, доступных человеческому воображению, если только не свидетельствует прямо с ап. Павлом об их неизреченности.