Без записок   ::   Блум Антоний

Без необходимости, а просто ей расскажешь что-нибудь несосветимое, чтобы рассмешитьее, как анекдот рассказывают. Она и я никогда не умели вовремя рассмеяться; когда нам рассказывали что-нибудь смешное, мы всегда сидели и думали. Когда мама нам рассказывала что-нибудь смешное, она нас сажала рядом на диван и говорила: я вам сейчас расскажу что-то смешное, когда я вам подам знак, вы смейтесь, а потом будете думать...

Дедушка решил учить ее русскому; дал ей грамматику и полное собрание сочинений Тургенева, словарь и сказал: вот теперь читай и учись. И бабушка действительно до конца своей жизни говорила тургеневским языком; она никогда очень хорошо по-русски не говорила, но говорила языком Тургенева, и подбор слов был такой.

- Вы, значит, еще и итальянец?

- Очень мало, я думаю; у меня такая реакция антиитальянская, они мне по характеру совершенно не подходят. Вот страна, где я ни за что не хотел бы жить; я ездил, когда был экзархом, в Италию, и всегда с таким чувством: Боже мой! надо в Италию... У меня всегда было такое чувство, что Италия - это опера в жизни: ничего реального. Мне не нравится итальянский язык, мне не нравится их вечная возбужденность, драматичность, так что Италия, пожалуй, из всех стран, которые я знаю, - последняя страна, где бы я поселился.

После свадьбы с дедушкой они приехали в Россию.