JК
Четыре направления - четыре ветра :: Виллолдо Альберто
Страница: 83 из 354Сколько раз уже в Мексике доводилось мне подкреплять репутацию целителей, к которым я приходил; сколько перевидел я пациентов, ободряемых присутствием doctor Americana, большого ученого, который приехал из Соединенных Штатов ради встречи с великим целителем!
Клиникой Махимо служила гостиная. Это была простая тесная комната с голым деревянным полом, несколькими стульями и столом, заваленным травами и мазями; в центре комнаты стояла койка. Единственное окно выходило на Салкантей, самый высокий из четырехенежных пиков вокруг Куско. Повсюду стояли свечи: комки пчелиного воска; красные рождественские свечки; принесенные по обету жертвенные свечи из темно-желтого воска, вылитые с помощью небольших стаканчиков. Ни одна из них не горела. Благодаря чисто выбеленным стенам комната была светлой; электрические лампочки на стенах и лампа дневного света, свисавшая на шнуре с потолка, рассеивали и те небольшие тени, которые образовались от лучей послеполуденного солнца.
Хуану Игнасио было велено подождать на кухне, после того, как Махимо объяснил, что «это большой ученый-медик из Соединенных Штатов»; сеньора Перальта сняла блузу и легла на койку лицом вниз. У нее было по меньшей мере пятьдесят фунтов лишнего веса, и это положение для ее легких представляло тяжелую нагрузку, поэтому Махимо велел ей сесть; она повиновалась, прижимая блузку к груди. Махимо обошел вокруг койки, искоса оглядывая пациентку.
— Дыши глубоко, — сказал он, и она стала дышать сосредоточенно и с усилием. Он остановился у нее за спиной и, слегка мигая полуприкрытыми веками, положил руки по сторонам от ее позвоночника.
Клиникой Махимо служила гостиная. Это была простая тесная комната с голым деревянным полом, несколькими стульями и столом, заваленным травами и мазями; в центре комнаты стояла койка. Единственное окно выходило на Салкантей, самый высокий из четырехенежных пиков вокруг Куско. Повсюду стояли свечи: комки пчелиного воска; красные рождественские свечки; принесенные по обету жертвенные свечи из темно-желтого воска, вылитые с помощью небольших стаканчиков. Ни одна из них не горела. Благодаря чисто выбеленным стенам комната была светлой; электрические лампочки на стенах и лампа дневного света, свисавшая на шнуре с потолка, рассеивали и те небольшие тени, которые образовались от лучей послеполуденного солнца.
Хуану Игнасио было велено подождать на кухне, после того, как Махимо объяснил, что «это большой ученый-медик из Соединенных Штатов»; сеньора Перальта сняла блузу и легла на койку лицом вниз. У нее было по меньшей мере пятьдесят фунтов лишнего веса, и это положение для ее легких представляло тяжелую нагрузку, поэтому Махимо велел ей сесть; она повиновалась, прижимая блузку к груди. Махимо обошел вокруг койки, искоса оглядывая пациентку.
— Дыши глубоко, — сказал он, и она стала дышать сосредоточенно и с усилием. Он остановился у нее за спиной и, слегка мигая полуприкрытыми веками, положил руки по сторонам от ее позвоночника.