История религии (Том 4)   ::   Мень Александр

Александр жестоко подавляет их, он становится осторожным и недоверчивым, окружает себя князьями-азиатами, что вызывает ропот старых соратников, которые не понимают царя. А он хочет показать им, что он уже не только эллинский, а всемирный монарх, и не только монарх, но и высшее существо. Палатка его перестала походить на простое жилище воина, как было прежде. Теперь это ставка восточного владыки. Все чаще Александра видят в пышных персидских облачениях. Он надевает диадему Дария, запечатывает свои письма печатью персидского царя, требует, чтобы его офицеры носили восточную форму, заводит гарем с толпой евнухов. Одним словом, он хочет, чтобы все забыли о том, кем он был прежде.

От его былой, почти аскетической умеренности не осталось и следа. По словам историка, он "открыто дал волю своим страстям" (7). В нем все сильнее стали проявляться гордость и необузданность. Все чаще он ищет забвения в вине, царский шатер становится местом оргий. Однажды в Самарканде царь вступил в пьяную драку со своим другом Клитом, спасшим его при Гранике. Клит укорял его за чванство своими победами, и Александр в порыве ярости пронзил его копьем. Правда, он тут же понял, что сделал, и пришел в отчаяние от своего поступка, но эта тягостная сцена показала всем, насколько изменился нрав Александра.

Как-то раз на пиру один из персов предложил воздавать ему божеские почести, кланяясь до земли. Македонцы и греки встретили это предложение зловещим молчанием. Лишь писатель Каллисфен, племянник Аристотеля, встал и резко отверг это дикое для греков предложение.