JК
Кто умирает? :: Левин Стивен
Страница: 382 из 444И я вспомнил друга, который рассказывал мне о своем посещении семинара, возглавляемого мастером дзэн. Входя к мастеру для очередного интервью, моему другу каждый раз казалось, что мастер знает, о чем он думает. Однажды он пришел к мастеру и пожаловался:
– Когда я вхожу сюда, мне кажется, что вы знаете, о чем я думаю.
Роси посмотрел на него с улыбкой.
– Что ж, я не думаю ни о чем, а значит, это явно что-то с тобой, – ответил он.
Пам тоже не была привязана ни к чему. Казалось, что она уже не «кто-то». У нее в комнате присутствовало чувство единства. Она, казалось, не имеет границ.
Она мягко посмотрела на меня и сказала с недоумением:
– Знаешь, несколько дней назад, когда я вышла из комы, на моей кровати сидел Махараджи и все смеялся, смеялся, смеялся.
Я был немного удивлен ее спонтанной связи с Махараджи, поскольку в течение нескольких месяцев ее точкой соприкосновения с реальностью был Иисус. Никто ни разу не призывал ее думать о Махараджи. Казалось, это что-то возникшее само по себе. Поэтому я спросил ее:
– А как насчет твоей связи с Иисусом?
– Здесь нет ничего удивительного, – сказала она. – Иисус имеет дело со страданием, но я больше не страдаю. В то же время Махараджи для меня олицетворяет чистую радость.
В следующие недели она два раза снова уходила в трехдневные состояния, напоминающие кому. Она называла их «каникулами» и говорила, что не может адекватно описать, что при этом происходит с ней.
– Когда я вхожу сюда, мне кажется, что вы знаете, о чем я думаю.
Роси посмотрел на него с улыбкой.
– Что ж, я не думаю ни о чем, а значит, это явно что-то с тобой, – ответил он.
Пам тоже не была привязана ни к чему. Казалось, что она уже не «кто-то». У нее в комнате присутствовало чувство единства. Она, казалось, не имеет границ.
Она мягко посмотрела на меня и сказала с недоумением:
– Знаешь, несколько дней назад, когда я вышла из комы, на моей кровати сидел Махараджи и все смеялся, смеялся, смеялся.
Я был немного удивлен ее спонтанной связи с Махараджи, поскольку в течение нескольких месяцев ее точкой соприкосновения с реальностью был Иисус. Никто ни разу не призывал ее думать о Махараджи. Казалось, это что-то возникшее само по себе. Поэтому я спросил ее:
– А как насчет твоей связи с Иисусом?
– Здесь нет ничего удивительного, – сказала она. – Иисус имеет дело со страданием, но я больше не страдаю. В то же время Махараджи для меня олицетворяет чистую радость.
В следующие недели она два раза снова уходила в трехдневные состояния, напоминающие кому. Она называла их «каникулами» и говорила, что не может адекватно описать, что при этом происходит с ней.