На перепутье двух миров   ::   Прийма Алексей

"Мужик Кузьмин рассказывал мне и божился", – подмечал истовую божбумужика (мол, правда все это!), столкнувшегося с нечистью, фольклорист П. Ефименко в книжке "Демонология жителей Архангельской губернии", изданной в 1884 году.

"Сведения о былинках, дошедших до нас из первой половины XIX века, – сообщал Зиновьев, – также имеют характер констатации… представления народа о лешем".

Н. Ончуков, как и братья Соколовы, отмечал, что рассказы про нечистую силу, в отличие от фантастических сказок, носят характер информации о реальных происшествиях, называются местными жителями "бывалыцинами".

И. Карнаухова, собравшая и издавшая в 1934 году "Сказки и предания Северного края", тоже настаивает на невыдуманное™ сообщений о встречах с неведомыми существами.

"Самый термин "бывальщина", – отмечает она, – говорит о том, что рассказчик считает былью событие, о котором он повествует".

Тот же вывод делает и другой известный собиратель фольклора Д. Балашов, выпустивший в свет в 1970 году "Сказки Терского берега Белого моря":

"Каждая быличка… всегда начинается этаким "реальным" зачином: кто, где, когда, с кем случилось, кто рассказывал".

Подытоживая, сошлюсь снова на Зиновьева:

"Таким образом, просматривая материалы из текстов фиксационного характера, относящихся еще к XVIII веку, до работ нашего времени, можно прийти к выводу, что былички давно знакомы исследователям устного народного творчества".