JК
Невидимая битва :: Мальцев Сергей
Страница: 32 из 1257Еще в 1817 году Пушкин обозначил это странное противоречие в посвященном Тургеневу стихотворении:
Тургенев, верный покровитель
Попов, евреев и скопцов
Но слишком счастливый гонитель
И езуитов, и глупцов [40] …
"Слишком счастливый гонитель" посылает своего хорошего знакомого к тому, кого когда-то преследовал.
Такова сила простых человеческих симпатий, которые со временем перекраивают любые политические карты. Эти простые симпатии, приобретенные за зваными обедами и мимолетными разговорами, двигают людьми – историческими фигурами на шахматной доске истории. А потом государственным деятелям приходится, изощряясь в "искусстве возможного", решать проблемы появившихся ниоткуда общественных и политических движений, распутывать интриги тайных правительственных кругов, а историкам – развязывать клубки светских и родственных связей.
Симпатии, привязанности – двигатель истории? Нет, они скорее рычаг в руках тех, кто ее творят.
Генерал иезуитов, глава ордена, чрезвычайно высоко ценил Софью Петровну Свечину за умение работать с нужными людьми и за ее тесные связи с Россией. Через свою лучшую подругу, жену российского министра иностранных дел Марию Дмитриевну Нессельроде, она добывала для ордена любую интересующую информацию по России, начиная от положения дел в различных русских ведомствах и кончая самыми интимными деталями частной жизни царя Николая Первого. И через нее же, влиятельную графиню Нессельроде, Орден Иезуитов имел возможность принимать активное участие в государственных российских делах.
Тургенев, верный покровитель
Попов, евреев и скопцов
Но слишком счастливый гонитель
И езуитов, и глупцов [40] …
"Слишком счастливый гонитель" посылает своего хорошего знакомого к тому, кого когда-то преследовал.
Такова сила простых человеческих симпатий, которые со временем перекраивают любые политические карты. Эти простые симпатии, приобретенные за зваными обедами и мимолетными разговорами, двигают людьми – историческими фигурами на шахматной доске истории. А потом государственным деятелям приходится, изощряясь в "искусстве возможного", решать проблемы появившихся ниоткуда общественных и политических движений, распутывать интриги тайных правительственных кругов, а историкам – развязывать клубки светских и родственных связей.
Симпатии, привязанности – двигатель истории? Нет, они скорее рычаг в руках тех, кто ее творят.
Генерал иезуитов, глава ордена, чрезвычайно высоко ценил Софью Петровну Свечину за умение работать с нужными людьми и за ее тесные связи с Россией. Через свою лучшую подругу, жену российского министра иностранных дел Марию Дмитриевну Нессельроде, она добывала для ордена любую интересующую информацию по России, начиная от положения дел в различных русских ведомствах и кончая самыми интимными деталями частной жизни царя Николая Первого. И через нее же, влиятельную графиню Нессельроде, Орден Иезуитов имел возможность принимать активное участие в государственных российских делах.