JК
Записки наемника :: Гончаров Виктор
Страница: 240 из 699Оно словно поднималось из какой-то невероятной глубины к поверхности, у которой легче дышалось, а предметы становились все отчетливей, приобретая присущие только им особенности.
Рядом с первой головой возникла вторая, затем третья. Перед моим лицом поплыли голубые струйки сигаретного дыма. Они завивались кольцами, распадались и плыли дальше в тяжелом спертом воздухе помещения.
– Ну что, очухался? – голос принадлежал Кузьмину. – Не волнуйся, это всего лишь транквилизаторы. Так что, пока с тобой ничего страшного.
Мне захотелось сесть, но тело отказывалось повиноваться мозгу. Оно все еще подчинялось накачанному в кровь дурману, и ему было плевать на то, чего хотелось его хозяину. Единственное движение, получившееся более-менее четким – поворот головы.
Я открыл рот и с невероятным усилием выдавил из себя:
– Где Людмила?
В этом вопросе заключался весь смысл моего существования. Жизни. Да, я теперь жил ради этой девушки.
– Ты еще не забыл ее имени? – издевательский тон, с которым говорил Кузьмин, явно рассчитан на то, чтобы разжечь меня.
Язык, опухший, сухой, еле ворочался во рту. Горло саднило. Казалось, туда затолкали сухой песок и заставили меня глотать его.
Кто-то вышел из-за спин уже стоявших вокруг людей. Мягкий вкрадчивый голос спросил:
– Вы понимаете меня, капитан?
Из-за транквилизаторов я не мог даже как следует разглядеть говорившего, но голос свидетельствовал за себя. В нем присутствовала какая-то необычайная сила, требующая беспрекословного подчинения.
Рядом с первой головой возникла вторая, затем третья. Перед моим лицом поплыли голубые струйки сигаретного дыма. Они завивались кольцами, распадались и плыли дальше в тяжелом спертом воздухе помещения.
– Ну что, очухался? – голос принадлежал Кузьмину. – Не волнуйся, это всего лишь транквилизаторы. Так что, пока с тобой ничего страшного.
Мне захотелось сесть, но тело отказывалось повиноваться мозгу. Оно все еще подчинялось накачанному в кровь дурману, и ему было плевать на то, чего хотелось его хозяину. Единственное движение, получившееся более-менее четким – поворот головы.
Я открыл рот и с невероятным усилием выдавил из себя:
– Где Людмила?
В этом вопросе заключался весь смысл моего существования. Жизни. Да, я теперь жил ради этой девушки.
– Ты еще не забыл ее имени? – издевательский тон, с которым говорил Кузьмин, явно рассчитан на то, чтобы разжечь меня.
Язык, опухший, сухой, еле ворочался во рту. Горло саднило. Казалось, туда затолкали сухой песок и заставили меня глотать его.
Кто-то вышел из-за спин уже стоявших вокруг людей. Мягкий вкрадчивый голос спросил:
– Вы понимаете меня, капитан?
Из-за транквилизаторов я не мог даже как следует разглядеть говорившего, но голос свидетельствовал за себя. В нем присутствовала какая-то необычайная сила, требующая беспрекословного подчинения.