Записки прокурора   ::   Безуглов Анатолий Алексеевич

И только на другой он доложил о проделанной в Ленинграде работе, где он пытался найти того самого студента, который, по словам Асмик Вартановны, запоминал музыкальное произведение с первого раза.

— Не знаю, он это или нет. Некто Яснев Аркадий Христофорович. В сорок первом году учился на четвёртом курсе. Не закончил из-за войны.

— Кто его назвал?

— Профессор Шехтман. Старенький уже. И дирижёр Леониди, Заслуженный деятель искусств. Они учились с ним. Яснев, говорят, пианист среднего дарования. А памятью действительно отличался необыкновенной.

— А вдруг это не тот, о котором говорила Бурназова?

— Все может быть…

Позвонил Межерицкий и попросил приехать. Настроение, в каком он пребывал, ничего хорошего не обещало.

Встретил он нас с Жаровым встревоженный.

— Ну вот что, товарищи дорогие, — сказал он после приветствия, — втянули вы меня в историю…

У меня заныло сердце:

— Жив?

— Жив. Но общее положение сильно ухудшилось. Резко подскочило давление: 200 на 140. Очень плохо со сном. Боюсь, как бы не стало ещё хуже. Склеротический тип. Не случилось бы самого неприятного — инсульта…

— Что, ты считаешь, на него повлияло?

— Не знаю. Было явное улучшение. Что-то в больном зашевелилось. Может быть, воспоминания, душевное волнение. А мы резко прервали нашу музыкотерапию…

— Почему же такое резкое ухудшение? — спросил я Межерицкого.

— Я думал над этим. Тут может быть два ответа. Но сначала общее замечание.