Записки прокурора   ::   Безуглов Анатолий Алексеевич

— Прямо Кио… Такого тумана напустила у своих родственников, что те ничего не поняли. И фокус готов! Я спрашиваю у бабки Рябченко: жили, мол, в Зорянске? Господь, говорит, сынок, с тобой, я уж со двора года три не выходила. Отцу Калгашкиной — тот же вопрос. Он в ответ: а чего я там не видел? Я говорю: так у вас в Зорянске трехкомнатная квартира, на ваши кровные деньги. Он прямо-таки опешил. Спрашиваю: вы дочери Ирине четыре тысячи давали? Смеётся. Я, говорит, больше сотни в руках не держал. Вот так, Захар Петрович. Старики даже и не подозревают, что были жителями нашего города.

— Погодите, погодите, — остановил я инспектора ОБХСС. — Почему отец Калгашкиной говорит, что и сотни не держал в руках? Он же дом продал…

Фадеев усмехнулся.

— А знаете, кому старики продали свой дом? Своей же дочери, Муравьёвой.

— Как — дочери? — не понял я.

— Вот так. Своей родной дочери, которая родилась, выросла и до сих пор живёт в этом доме.

— Странно, — удивился я. — А Муравьёва заплатила им что-нибудь?

— В том-то и дело, что ни копейки не заплатила, — ответил Владимир Гордеевич. — А зять, то есть муж дочери, тот до сих пор так и считает стариков хозяевами дома и сада.

— Но для чего же все это понадобилось? — спросил я.

— А Муравьёва, да и все остальные родственники, сами не знают, какой смысл в этой купле-продаже, — продолжал Фадеев. — Говорят, Ирина Алексеевна примчалась на хутор, что-то наплела с три короба, и все сама с продажей и обстряпала.