После Кастанеды: дальнейшее исследование   ::   Ксендзюк Алексей Петрович

Австралийские аборигены настолько остро почувствовали вторжение разума в свой мир, что разделили историю мира на собственно историю и время сновидений ; другие народы ощущали это не менее остро, но их катастрофа случилась на несколько тысяч лет раньше и Время стерло из памяти этносов трагедию "перехода".

Возникновение государственного института стало завершением этого периода на «политическом» уровне. Тщательно разработанная теократия и есть воплощение интеллекта на уровне социальной структуры. На подобную тему много рассуждал Камю. Все тоталитарные режимы (начиная с самых ранних теократий и т. п.) противостояли по природе своей безъязыкому, аморфному опыту Духа. Когда европейское умствование докатилось до марксизма, другие философские школы уже понимали, что тоталитаризм и духовное развитие — вещи несовместимые. Камю написал: "марксизм требовал покорить иррациональное начало в человеке… <…>Марксизм стремился к завоеванию тотальности, а сюрреализм, как всякий духовный опыт, стремился к единству. Тотальность может потребовать повиновения от иррационального, если рационального достаточно для обретения господства над миром. Но жажда единства более требовательна. Ей недостаточно, чтобы все было разумным. Она стремится к тому, чтобы рациональное и иррациональное были уравновешены на одном и том же уровне. Нет такого единства, которое предполагало бы саморазрушение". Упоминаемая Камю "жажда единства" подвигала человека к религии, мистике, ко всеобщему порыву в над-человеческое, где огромность Божественного уничтожает мелкие различия — национальные, традиционные, этнические, политические и проч.

Как видите, интересы духовного развития и интересы государства ни в чем не пересекаются.