Проклятие вещей и проклятые места   ::   Непомнящий Николай

Надо, Николай Иванович, получше раскопать захоронение, чтобы картина была вполне ясной.

– Посмотрите вокруг, – раздался голос Руслана Васильевского, – на окрестных скалах могут быть неизвестные писаницы. Место это действительно таинственное. Рисунки вполне могли быть хотя бы вон на том склоне, – и он показал на поросшую соснами гору, называемую Седло, самую высокую во всем течении Ангары. – Надо думать, шаманы не случайно выбирали место для своего святилища.

– Постойте, – воскликнул Дроздов. – Рисунок в круге мне очень напоминает известную манзинскую писаницу – большую наскальную композицию, находящуюся на берегу Ангары километрах в ста ниже по течению. Есть что-то общее в принципе схематического изображения человека. Не сомневаюсь, что те наскальные росписи создавались во времена жизни этого молодого шамана.

– А когда сделаны манзинские писаницы? – допытывался я у археологов. – И когда произвели это захоронение, в каком веке?

И почти каждый из них, подержав в руках забавных бронзовых человечков, не спешил с ответом.

– Без анализа, вот так сразу, можно говорить только приблизительно, – отвечали мне. – От пятого века до нашей эры и до седьмого или восьмого нашей эры. Но не позднее тысячи лет назад. Не позднее.

Это действительно настоящая сенсация. Еще в ту пору, когда в Усть-Кове закладывали первые шурфы, археологи установили культурный слой железного века.