Раннее христианство и переселение душ   ::   Кураев Андрей

Когда христианским апологетам надо пояснить своим языческим читателям, что церковная вера в бессмертие души и восстановление плоти не так абсурдна, как кажется эпикурейцам, они взывают к авторитету языческих же философов. «Можно было бы показать, что не мы одни признаем воскресение тел… Бестелесное существует прежде тел… тела составились из бестелесных начал и чувственное произошло из умопостигаемого; ибо по учению Пифагора и Платона ничто не препятствует, чтобы тела после своего разрушения опять составились из тех же самых стихий, из которых они произошли первоначально. Но мы отложим рассуждение о воскресении» (Афинагор. Прошение о христианах, 36). В «отложенном» же сочинении «О воскресении мертвых» Афинагор вполне ясно излагает христианскую надежду: «Чтобы то же самое тело приняло ту же самую душу, это не иначе возможно как только чрез воскресение» (О воскресении мертвых, 25) [ 122 ].

Но при этом христиане никогда не солидаризируются с идеей реинкарнации, и даже более того — в самой ранней христианской литературе можно встретить уже вполне решительные отрицания реинкарнации.

Св. Иустин Мученик († 166) рассказывает, как он сам был обращен в христианство неким старцем. К моменту их встречи Иустин был платоником [ 123 ] и верил в переселение душ. Старец развертывает перед ним аргументы, говорящие против этой веры, и делает вывод: «Итак, души не переходят в другие тела… — Справедливо говоришь, — сказал я» (Разговор с Трифоном Иудеем. 4).

Из этих слов св. Иустина видно, что полемика христиан с теорией переселения душ существовала как минимум поколением раньше самого Иустина, то есть в поколении непосредственных апостольских учеников.