JК
Реальность неведомого :: Прийма Алексей
Страница: 183 из 341Я горячилась, пытаясь переубедить его. И вдруг потеряла сознание…
Мызина пришла в себя в половине девятого утра. Она осознала себя лежащей на постели в квартире своей матери.
Самочувствие у женщины было отвратительным. С великим трудом она оделась и отправилась на работу.
Все косточки, все мышцы у нее болели так, словно проехался по телу асфальтовый каток. Боли стихли лишь спустя три дня.
«ОЙ! В ПОЛЕ ХОДИТ ДВЕРЬ!»
Из Нижегородской области поступил ко мне рапорт от одного тамошнего важного милицейского начальника. Рапорт сопровождался постскриптумом, в котором мне запрещалось упоминать имена и фамилии его героев, а также названия населенных пунктов, если надумаю публиковать высылаемый текст.
Высокий милицейский чин писал: ежели публично проболтаетесь о том, что я запрещаю обнародовать, гарантирую вам крупные, очень крупные неприятности по линии МВД. А далее было сказано: «В деревне, о которой толкуется в моем рапорте, живет моя престарелая мать, одна из участниц контакта с чертовщиной. Ей не нужны визиты любопытствующих газетчиков, которые будут шастать за нею по пятам, мотая душу вопросами».
Вот почему я начну литературный пересказ очень сухо написанного рапорта с несколько туманной формулировки: в одной из деревень…
В одной из деревень Нижегородской области в самом начале зимы, когда уже выпал первый снег, подгулявшая компания вышла вечером из избы подышать свежим воздухом.
Мызина пришла в себя в половине девятого утра. Она осознала себя лежащей на постели в квартире своей матери.
Самочувствие у женщины было отвратительным. С великим трудом она оделась и отправилась на работу.
Все косточки, все мышцы у нее болели так, словно проехался по телу асфальтовый каток. Боли стихли лишь спустя три дня.
«ОЙ! В ПОЛЕ ХОДИТ ДВЕРЬ!»
Из Нижегородской области поступил ко мне рапорт от одного тамошнего важного милицейского начальника. Рапорт сопровождался постскриптумом, в котором мне запрещалось упоминать имена и фамилии его героев, а также названия населенных пунктов, если надумаю публиковать высылаемый текст.
Высокий милицейский чин писал: ежели публично проболтаетесь о том, что я запрещаю обнародовать, гарантирую вам крупные, очень крупные неприятности по линии МВД. А далее было сказано: «В деревне, о которой толкуется в моем рапорте, живет моя престарелая мать, одна из участниц контакта с чертовщиной. Ей не нужны визиты любопытствующих газетчиков, которые будут шастать за нею по пятам, мотая душу вопросами».
Вот почему я начну литературный пересказ очень сухо написанного рапорта с несколько туманной формулировки: в одной из деревень…
В одной из деревень Нижегородской области в самом начале зимы, когда уже выпал первый снег, подгулявшая компания вышла вечером из избы подышать свежим воздухом.