JК
Тайное учение даосских воинов :: Медведев Александр Николаевич
Страница: 115 из 442- Ты даже представить себе не можешь, сколько времени и труда мне стоило написать все это!
- Написанное привязывает к себе, - спокойно сказал Ли. - Ты должен все держать в голове, а не в тетрадях. Нет никакого смысла делать конспекты.
Через некоторое время Учитель объяснил, что, запрещая мне делать конспекты, он тем самым побуждал меня еще более старательно записывать то, что он говорит.
- Твой первый удачный опыт охладил бы твой пыл, - сказал он, - и если бы я просто похвалил твои конспекты и вернул их тебе, ты в дальнейшем уже не писал бы их с таким усердием и чувством. С другой стороны, ты бы привязывался к написанному, не стараясь запомнить, успокаивая себя тем, что все знания хранятся в твоих тетрадях. Я же заставил тебя и запоминать и записывать, стараясь делать и то и другое наилучшим образом. Записи могут пропасть, но память твоя не исчезнет, пока ты жив.
И действительно, я, несмотря на запрет Ли записывать, старался конспектировать все еще подробнее и лучше, одновременно запоминая то, что он мне показывал.
- Я знал, что твоя натура европейца упряма, - посмеивался надо мной Учитель, - и был уверен, что, отняв твои драгоценные записи, заставлю тебя создавать новые шедевры.
Но в тот момент объяснение Ли, что написанное привязывает к себе, меня абсолютно не удовлетворило и не вдохновило. Мои конспекты представлялись мне такой драгоценной сокровищницей знаний, что их уничтожение можно было сравнить по уровню ощущений с потерей близкого человека. Обида и злость нарастали так, что я почти не мог контролировать их.
- Написанное привязывает к себе, - спокойно сказал Ли. - Ты должен все держать в голове, а не в тетрадях. Нет никакого смысла делать конспекты.
Через некоторое время Учитель объяснил, что, запрещая мне делать конспекты, он тем самым побуждал меня еще более старательно записывать то, что он говорит.
- Твой первый удачный опыт охладил бы твой пыл, - сказал он, - и если бы я просто похвалил твои конспекты и вернул их тебе, ты в дальнейшем уже не писал бы их с таким усердием и чувством. С другой стороны, ты бы привязывался к написанному, не стараясь запомнить, успокаивая себя тем, что все знания хранятся в твоих тетрадях. Я же заставил тебя и запоминать и записывать, стараясь делать и то и другое наилучшим образом. Записи могут пропасть, но память твоя не исчезнет, пока ты жив.
И действительно, я, несмотря на запрет Ли записывать, старался конспектировать все еще подробнее и лучше, одновременно запоминая то, что он мне показывал.
- Я знал, что твоя натура европейца упряма, - посмеивался надо мной Учитель, - и был уверен, что, отняв твои драгоценные записи, заставлю тебя создавать новые шедевры.
Но в тот момент объяснение Ли, что написанное привязывает к себе, меня абсолютно не удовлетворило и не вдохновило. Мои конспекты представлялись мне такой драгоценной сокровищницей знаний, что их уничтожение можно было сравнить по уровню ощущений с потерей близкого человека. Обида и злость нарастали так, что я почти не мог контролировать их.