Трудный путь к диалогу   ::   Мень Александр

Подобно Канту, он принимал величие нравственного императива как абсолютную данность. Высшее познается в этике, которая противостоит вне этическому царству природы. Нравственность, по Швейцеру, и есть своего рода голос Бога, Его призыв, на который человек должен ответить. "Благоговение перед жизнью" влечет за собой сознание ответственности за весь мир и за человека.

Строго говоря, сам по себе этот вывод вполне созвучен исконным христианским идеям. С одним лишь отличием. Мы, христиане, убеждены в силе богоданного разума, который способен приблизиться к тайне Творца, воспринять Его Откровение и осмыслить его. Этический императив для христианства не плод смутной интуиции ценности жизни, а заповедь, данная человеку Творцом, с Которым он встречается как личность с Личностью...

Как бы то ни было, в глазах Швейцера из всех существовавших и существующих учений христианство - наиболее возвышенное. Оно не призвано "объяснять все", а заключает в себе силу действия. Действия в духе любви, заповеданной Иисусом. "Христианство, - говорил Швейцер, обращаясь к будущим миссионерам, - должно ясно и определенно поставить человека перед необходимостью выбора между логической религией и религией этической; оно должно настаивать на том, что этическое представляет собой высший тип духовности. Этим христианство проявляет себя как религия, которая... стремится к этическому живому Богу, Который не может быть найден путем созерцания мира, а открывает Себя только в человеке.