Трудный путь к диалогу   ::   Мень Александр

В силу этого самосвидетельства Его невозможно ставить в один ряд с другими религиозными учителями и философами. Иисус Назарянин говорит о Себе совершенно иначе, нежели мудрецы и пророки. Наиболее ранние пласты евангельской традиции неизменно приводят нас к этому факту. В самосвидетельстве Иисуса открывается неведомое в истории единство Божественного и человеческого. Он не передатчик высших велений, а Сам источник Истины, живая Истина. Его человеческое слово одновременно есть Слово Бога, обращенное к нам, к людям. Оно несет преображение мира неприметным образом, "здесь и теперь". И лишь затем из этого Слова и свидетельства вытекает этика любви.

Но все же Швейцер не смог остаться полностью глухим к этому Слову. Отказываясь называть Иисуса Богочеловеком, он не отказался от интуитивной веры, что именно в Нем "Бог явил себя как воля к любви", что "через единение со Христом единение с Богом совершается в единственно доступной нам форме".

Итак, тайна остается и не подвергается со стороны ученого полному рационализированию. Свою книгу о поисках "исторического Иисуса" Швейцер окончил знаменательными словами: "Он приходит к нам Неведомый, как пришел Он некогда на берег озера к людям, не знавшим Его. Он говорит нам "Следуй за Мной!" и ставит перед нами задачи, соответствующие нашему времени. Он зовет.