Учение и ритуал высшей магии. Том 2   ::   Леви Элифас

Поскольку магия — это наука универсальных аналогий, то знание одного пристрастия, одной склонности данного лица дает нам возможность определить все остальные: это все равно, что использовать аналогическую анатомию Кювье в явлениях морального порядка.

Физиогномия лица и тела, морщины на лбу, линии на руках дадут магу бесценную информацию. Предсказание будущего по чертам лица и хиромантия стали отдельными науками. Результаты их изысканий, чисто эмпирических и интуитивных, были изучены и сведены в единую систему

Гоклением, Бело, Ромфлием, Индажи и Тайсне. Труд последнего автора наиболее полон и вызывает наибольший интерес. Он объединяет и подвергает критике наблюдения и догадки всех остальных авторов.

Следует вспомнить и нашего современника шевалье де Арпентиньи, который своими замечаниями о взаимосвязи между характером человека и формой его рук, упрочил авторитет хиромантии. Своим дальнейшим развитием эта наука обязана художнику и писателю, отличавшемуся необычайной оригинальностью и мастерством. Ученик превзошел учителя, и нашего милого Дебарролля (одного из тех героев-путешественников, которыми так любит окружать себя в своих романах великий Александр Дюма) уже цитируют как истинного кудесника хиромантии.

Посетителя следует спросить о том, какие ему чаще всего снятся сны. Сны являются отражением жизни, как внутренней, так и внешней. Философы древности относились к ним с большим вниманием; патриархи считали их своего рода откровениями. Жуткие монстры являются ночными кошмарами христианства, и как остроумно заметил автор «Смарры», ни перо, ни резец не смогли бы породить этих чудовищ, если бы их авторы не увидели их во сне.