Завтра в России   ::   Тополь Эдуард

Если теперь вы можете говорить здесь все, что вы только что наговорили, то почему я не могу говорить все, что думаю, на заседании Политбюро? Или только вы смелые — молодые?

— Нет, я этого не сказал… — задумчиво произнес Ясногоров и уже по-иному, с каким-то новым вниманием посмотрел на Кольцова. — Неужели?… И вы считаете, что все, что я вам только что сказал, мы сможем изложить в Приговоре?

— Не только сможете, но обязаны! Если, конечно, члены Трибунала разделяют вашу позицию. Или если у вас хватит эрудиции убедить их… — откровенно дожимал Ясногорова Кольцов.

Но Ясногоров даже не почувствовал этого.

— Но, в таком случае, я… — сказал он еще не очень решительно. — Могу я забрать заявление и продолжить работу в Трибунале?

…Когда закрылась дверь, Кольцов соединился по видеосвязи с главврачом Кремлевской больницы. Кивнув на приветствие академика Бахтина, спросил:

— Как самочувствие Михаила Сергеевича?

— Идем на поправку… — сказал Бахтин.

— Очень хорошо. Спасибо!… — энергично поблагодарил Кольцов. И, выключив видеосвязь, долго смотрел в окно на летающие над городом военные вертолеты. Да, переворот, на который надеялся Батурин, переворот, который готовили и, конечно, продолжают готовить силы антиреформы (интересно, почему они не выступили на съезде?) — этот переворот произведет он один, сам — внутри Горячева!



День третий. 16 августа

5. Москва, посольство США.

15.05 по московскому времени.



— Good afternoon, sir…

Посол, не ответив, жестом показал Майклу на дверь задней комнаты своего кабинета — эту комнату в посольстве называли bag free. Черт возьми! — подумал Майкл, проходя туда впереди посла.