JК
В поисках Шамбалы :: Сидоров Валентин
Страница: 451 из 554В последнем письме, адресованном сотрудникам нью-йоркского музея Рериха — оно пришло за несколько дней до его смерти и потому может восприниматься как его завет и напутствие, — он пишет:
«След Культуры неизгладим. Мы можем не ведать ее путей, но они нерушимы и нежданно процветают. Как они процветают в жизни — не нам судить. Где обскачут мир благие гонцы — не наша забота, но главное знаем, что Вестник постучится в час верный. И примут его друзья, нам неведомые».
Мне посчастливилось работать почти месяц в архиве музея русского художника в Нью-Йорке. Читая письма Рериха — а их были сотни и сотни, — я видел, какая сформулирована в них четкая, конкретная и воистину боевая программа действий на поприще культуры. Уже термины говорили сами за себя: битва, оборона, наступление, подвиг.
Рерих с сочувствием цитирует Рабиндраната Тагора: «Искусство знаменует собой победу человека над миром при помощи символов красоты». Знаменитый афоризм Достоевского «красота спасет мир» он уточняет и подправляет в своем целеустремленно-конструктивном духе: «Неверно сказать — красота спасет мир, правильнее сказать — сознание красоты спасет мир».
Максимализм рериховского подхода к проблеме прекрасного, на мой взгляд, оправдан уже тем, что для него в понятии красоты (это слово, как и «культура», он тоже пишет с большой буквы) сливаются воедино нравственные и эстетические принципы. Для него в понятии красоты с особой силой выявляется то, что он именует «живой этикой», этикой в действии.
«След Культуры неизгладим. Мы можем не ведать ее путей, но они нерушимы и нежданно процветают. Как они процветают в жизни — не нам судить. Где обскачут мир благие гонцы — не наша забота, но главное знаем, что Вестник постучится в час верный. И примут его друзья, нам неведомые».
Мне посчастливилось работать почти месяц в архиве музея русского художника в Нью-Йорке. Читая письма Рериха — а их были сотни и сотни, — я видел, какая сформулирована в них четкая, конкретная и воистину боевая программа действий на поприще культуры. Уже термины говорили сами за себя: битва, оборона, наступление, подвиг.
Рерих с сочувствием цитирует Рабиндраната Тагора: «Искусство знаменует собой победу человека над миром при помощи символов красоты». Знаменитый афоризм Достоевского «красота спасет мир» он уточняет и подправляет в своем целеустремленно-конструктивном духе: «Неверно сказать — красота спасет мир, правильнее сказать — сознание красоты спасет мир».
Максимализм рериховского подхода к проблеме прекрасного, на мой взгляд, оправдан уже тем, что для него в понятии красоты (это слово, как и «культура», он тоже пишет с большой буквы) сливаются воедино нравственные и эстетические принципы. Для него в понятии красоты с особой силой выявляется то, что он именует «живой этикой», этикой в действии.