Христианство на пределе истории   ::   Кураев Андрей

Здесь все то же непонимание: не наличие изображения как такового вводит в мир людей того, кто изображен на иконе, а молитвенное именование его людьми устанавливает благодатную связь между человеком, иконой и первообразом. Стоглавый собор, рассмотрев вопрос о допустимости изображения на поклонных иконах несвятых лиц и предметов, пришел к выводу, что это делать можно.

Итак, на иконе может быть изображено мученичество отроков в вавилонской пещи. При этом на заднем плане будет изображен идол, которому отроки отказались поклониться. Христианин же, поцеловавший эту икону никак не стал поклонником персидских богов. Хоть и изображен мерзкий знак на предмете, которому христианин оказал знак любовного почтения, но раз в его уме не было намерения поклониться идолу и даже, напротив, было вполне сознательное и даже словесно, молитвенно выраженное стремление почтить подвиг тех, кто этот идол попрал, то христианин не стал идолопоклонником…

Тем более присутствие идольского знака на мирской вещи, то есть на такой, которая не требует никаких жестов религиозного почитания, не может сделать Богоотступника из христианина, который пользуется вещью, а не этим знаком.

И еще более сложный вопрос. Может ли христианин с религиозным благовением отнестись к предмету, созданному сатанистом, и испещренному очевидной сатанинской символикой? Можно ли поцеловать такой предмет? Ответ кажется очевидно-отрицательным до той секунды, пока не вспомнишь про нож, которым были убиты три оптинских монаха.