JК
Чеченский след :: Незнанский Фридрих Евсеевич
Страница: 11 из 60 — Но это, по-моему, неизбежно… В этом безбашенном мире… Что еще нам остается, как только не сойтис ума? — И добавил без паузы: — У меня нет жены. Уже три месяца. И сестры ее нет. Пропала…
Аслан молча смотрел в окно на воронки, развалины домов, бетонные блоки. Вот проехал БТР с солдатами федеральных сил. Вид у солдат был уставший, измученный, полевая форма сплошь была покрыта засохшей грязью.
— Не обижайтесь, — тихо произнес Евгений Валентинович. — Нам всем досталось.
— Я понимаю, — ответил Аслан, поворачивая грустное лицо к водителю. — Меня сегодня выпустили из Чернокозова.
— Как? — поразился водитель. — Не может быть! А за что брали?
— Ни за что. Сами понимаете — раз выпустили…
— Знаете ли, молодой человек, — Евгений Валентинович доверительно посмотрел на пассажира, — я долго думал над причинами всего происходящего с нами.
— Я тоже, — ехидно заметил Аслан.
— Все мы думаем об одном, это правда. И все по-разному.
— Согласен.
— Так вот мне кажется, что среди миллиарда причин, приведших нас к неизбежному трагическому результату, есть и одна, прямо скажем, мистическая…
— Так вы не только учитель физиономики? — снисходительно усмехнулся Аслан.
— До войны я преподавал марксистско-ленинскую философию в Нефтяном институте. Тогда другой философии не было. А я был. Был доктором философии. Профессором…
— Да? — искренне поразился Аслан и пожалел о том, что разговаривал с философом в таком высокомерном тоне.
Аслан молча смотрел в окно на воронки, развалины домов, бетонные блоки. Вот проехал БТР с солдатами федеральных сил. Вид у солдат был уставший, измученный, полевая форма сплошь была покрыта засохшей грязью.
— Не обижайтесь, — тихо произнес Евгений Валентинович. — Нам всем досталось.
— Я понимаю, — ответил Аслан, поворачивая грустное лицо к водителю. — Меня сегодня выпустили из Чернокозова.
— Как? — поразился водитель. — Не может быть! А за что брали?
— Ни за что. Сами понимаете — раз выпустили…
— Знаете ли, молодой человек, — Евгений Валентинович доверительно посмотрел на пассажира, — я долго думал над причинами всего происходящего с нами.
— Я тоже, — ехидно заметил Аслан.
— Все мы думаем об одном, это правда. И все по-разному.
— Согласен.
— Так вот мне кажется, что среди миллиарда причин, приведших нас к неизбежному трагическому результату, есть и одна, прямо скажем, мистическая…
— Так вы не только учитель физиономики? — снисходительно усмехнулся Аслан.
— До войны я преподавал марксистско-ленинскую философию в Нефтяном институте. Тогда другой философии не было. А я был. Был доктором философии. Профессором…
— Да? — искренне поразился Аслан и пожалел о том, что разговаривал с философом в таком высокомерном тоне.