JК
Палачи и киллеры :: Кочеткова П. В.
Страница: 532 из 644Короткову пришлось приложить немало сил, чтобы убедить настороженного собеседника в том, что он именно тот, за кого себя выдает, — представитель Москвы. Начались регулярные встречи.
В 1939-1940 годах советская разведка лихорадочно искала возможности восстановить свои утраченные позиции — благо, что советско-германский договор от 23 августа 1939 года открывал благоприятные возможности для поездок в «дружествен ную» Германию.
Резидентура НКВД в Берлине стала восстанавливаться, для чего из архивов были извлечены старые дела. Связи надо было устанавливать заново — снова искать «Корсиканца» и некоторых других давних знакомых, — причем отнюдь не в духе «новой дружбы» с Германией.
Выполнение задач, поставленных Москвой, оказлось делом нелегким. Руководителем резидентуры в Берлине с 5 сентября 1939 года стал Амаяк Кобулов — человек в разведке неопытный, вздорный и кляузный, но имевший высокого покровителя в лице своего брата Богдана, ближайшего сподвижника Берия. О деловых качествах Амаяка в Москве иллюзий не питали: когда он пытался сам встретиться с Харнаком, Центр запретил такие встречи. Зато вторым человеком оказался Александр Коротков, разведчик «божьей милостью». К Короткову Кобулов относился терпимо, видимо, понимая, что без него не обойтись.
В конце октября 1940 года Коротков был вызван в Москву, получив приказание временно заморозить все свои связи.
В 1939-1940 годах советская разведка лихорадочно искала возможности восстановить свои утраченные позиции — благо, что советско-германский договор от 23 августа 1939 года открывал благоприятные возможности для поездок в «дружествен ную» Германию.
Резидентура НКВД в Берлине стала восстанавливаться, для чего из архивов были извлечены старые дела. Связи надо было устанавливать заново — снова искать «Корсиканца» и некоторых других давних знакомых, — причем отнюдь не в духе «новой дружбы» с Германией.
Выполнение задач, поставленных Москвой, оказлось делом нелегким. Руководителем резидентуры в Берлине с 5 сентября 1939 года стал Амаяк Кобулов — человек в разведке неопытный, вздорный и кляузный, но имевший высокого покровителя в лице своего брата Богдана, ближайшего сподвижника Берия. О деловых качествах Амаяка в Москве иллюзий не питали: когда он пытался сам встретиться с Харнаком, Центр запретил такие встречи. Зато вторым человеком оказался Александр Коротков, разведчик «божьей милостью». К Короткову Кобулов относился терпимо, видимо, понимая, что без него не обойтись.
В конце октября 1940 года Коротков был вызван в Москву, получив приказание временно заморозить все свои связи.