Жаркий июль   ::   Самбук Ростислав Феодосьевич

— Зачем же вам было покупать аппарат, побывавший в ремонте, когда за те же деньги могли приобрести новый?

— Отремонтированный? — схватился за голову Боря. — Обдурили!

— Вас, Рыбчинский, не так-то просто обдурить! — Я не дал ему разыграть эту сцену. — Где магнитофон? Или уже продали?

Он, кажется, впервые в жизни обрадовался, что не успел сделать бизнес. Это придало ему смелости.

— Мы ничего не продаём! — начал он с вызовом. — Мы покупаем для себя, и в спекуляции вы меня не обвините!

— Вот что, Рыбчинский, — сказал я жёстко, — с весны вы не работаете, и я сделаю все, чтобы соответствующие органы присмотрелись к вашей тунеядской жизни.

— Я же устраиваюсь…

— Помочь?

— Обойдусь.

— Знаете, сколько дают за спекуляцию?

— Это ещё надо доказать.

— Докажем, — пообещал я. — Все докажем, а теперь покажите мне магнитофон.

Боря ещё раз подтянул штаны, полуоткрыл дверцы шкафа, стараясь не показать мне его содержимое. И все же я заметил, что полки заставлены разным радиобарахлом.

Боря проворно вытащил портативный магнитофон в кожаном футляре. Нажал на клавиши, и в комнате зазвучала музыка. Пела Пиаф, и я понял, что это кассета ещё предыдущего хозяина: вряд ли мелодия отвечала Бориным вкусам.

Я взял магнитофон.

— Вы, Рыбчинский, приобрели его две недели назад у лысого мужчины, с которым познакомились в радиомастерской? — спросил я.

— У вас абсолютно точная информация.

— Так вот, сейчас вы расскажете все про этого типа. Понимаете, все.