JК
Две монахини и блудодей :: Эпосы, легенды и сказания
Страница: 51 из 54С кого тут спросишь? Вот когда раздобудете надежные доказательства, тогда и приходите! Увести осужденных! – распорядился он.
Двух монахинь и двух послушниц повели в тюрьму. Настоятельнице Ляо-юань, переряженному монашку Цюй-фэю и обоим прислужникам – до тех пор, пока не объявятся люди, готовые взять их на поруки, – тоже предстояло заключение под стражей. Затем из ямыня вышел старый монах и родители Цюй-фэя, которые собирались продолжать розыски сына, а за ними пошли по домам и все остальные. Как принято и установлено, в присутствие входили через восточные двери, а выходили через западные. Когда настоятельница Ляо-юань и Цюй-фэй спустились с западного крыльца во двор, их охватило ликование. И недаром – ведь настоятельница обманула самого начальника уезда, ей удалось, что называется, скрыть свою гниль и мерзость. Цюй-фэй, боясь, как бы его не узнали, опустил голову на грудь и спрятался за спинами впереди идущих. Но не успели они выйти из западных ворот ямыня, как старик снова принялся ругать старого монаха.
– Плешивый разбойник! Убил моего сына, да еще надумал меня одурачить – подсунул чужой труп!
И старик бросился на монаха с кулаками.
Монах, видя неминуемую опасность, громко закричал. На его счастье, поблизости оказалось с десяток учеников и мальчишек-послушников из его обители – они пришли к ямыню узнать, чем кончился суд.
Двух монахинь и двух послушниц повели в тюрьму. Настоятельнице Ляо-юань, переряженному монашку Цюй-фэю и обоим прислужникам – до тех пор, пока не объявятся люди, готовые взять их на поруки, – тоже предстояло заключение под стражей. Затем из ямыня вышел старый монах и родители Цюй-фэя, которые собирались продолжать розыски сына, а за ними пошли по домам и все остальные. Как принято и установлено, в присутствие входили через восточные двери, а выходили через западные. Когда настоятельница Ляо-юань и Цюй-фэй спустились с западного крыльца во двор, их охватило ликование. И недаром – ведь настоятельница обманула самого начальника уезда, ей удалось, что называется, скрыть свою гниль и мерзость. Цюй-фэй, боясь, как бы его не узнали, опустил голову на грудь и спрятался за спинами впереди идущих. Но не успели они выйти из западных ворот ямыня, как старик снова принялся ругать старого монаха.
– Плешивый разбойник! Убил моего сына, да еще надумал меня одурачить – подсунул чужой труп!
И старик бросился на монаха с кулаками.
Монах, видя неминуемую опасность, громко закричал. На его счастье, поблизости оказалось с десяток учеников и мальчишек-послушников из его обители – они пришли к ямыню узнать, чем кончился суд.