Критикон   ::   Грасиан Бальтасар

Писец прочитал «Государь», и диктовавший, брызжа слюной, стал восторгаться:

– О, как прекрасно! «Государь»! Превосходно! Выше всяких похвал!

Полагая, что из уст у них сыплются перлы, иные вели себя неприличнее тех, кто разглядывает на платке извержения своего носа, – на каждом слове делали паузу, ожидая похвал. А если слушатель, скучая или задремав, не торопился хвалить, напоминали:

– Ну, что? Каково? Разве плохо сказано?

Несноснее всех были проповедники. Не смущаясь, что стоят на столь высокой и почтенной кафедре, они восклицали:

– Вот это рассуждение! Слушайте, слушайте, понимающие, склоняйте головы, разумеющие! – когда в речах ни складу, ни ладу, остроумием и не пахло.

Один хвалился:

– Да, Сенека сказал так, а я скажу сильней.

– Что за несусветная глупость! – возмущался Андренио. – А еще белоризец [648] .

– Оставьте его, он андалузец, – заметил другой, – им дозволено.

– Ученые этот предмет запутали, – продолжал тот, – но я нашел решение, сейчас услышите, вот-вот, минуточку.

– Клянусь верховным Благоразумием! – воскликнул Критило. – Они лишь мнят себя разумными и рассудительными, и прав был тот великий государь, что, послушав одного такого, сказал: «Да приведите же мне наконец толкового!» А другого, ему подобного, прозвал Пончик-Без-Начинки.

– Как жаль, – сетовал Критило, – что нет здесь злого насмешника передразнить их – подмигнуть одним глазом да выпятить губы, изображая саламанкского лиценциата.