Мемуары   ::   де Куртиль Гасьен де Сандрa

Не было конца землям, что никто уже больше не обрабатывал, а еще более прискорбно, когда солдаты не находили больше обитателейв каком-либо месте; они тут же рушили дома и рубили под корень деревья. Наконец, опустошение не могло быть более огромным, чем оно было на всех полях, и так как все знали, что только Принц был тому виной, никого больше и не осуждали, кроме него. Мадемуазель единственная предохраняла его до сих пор от гнева этого народа, кто давно бы уже его бросил, если бы по ее мольбам его не поддерживал Герцог д'Орлеан. Принц, понимая, в каком он оказался положении, начал раскаиваться, что так далеко зашел в своем бунте. Да ему и не понадобилось особенно много времени, чтобы признать, на какие трудности обречен подданный, захотевший поднять оружие против своего Государя. Итак, не спалось ему больше в покое под сенью его лавров, и хотя он часто слышал, что молния никогда не ударяет в них, он не ощущал себя настолько в безопасности, будь он весь ими покрыт, чтобы его не мучило беспокойство о будущем. Король не только овладел уже всем его достоянием, но еще и повелел объявить его виновным в оскорблении Величества; итак, он не видел больше для себя иной двери, чтобы выбраться из этого лабиринта, кроме той, какую искал Коннетабль де Бурбон после своего восстания. Это была странная крайность для Принца, кто стал восторгом всей Франции и ужасом всех ее врагов. Но так как не было больше средства отречься от самого себя после того, что натворил, он послал к Эрцгерцогу, дабы узнать у него, какую партию ему будет угодно принять в случае, когда он будет вынужден выехать из Королевства.