Жена по заказу   ::   Драбкина Алла

Разумеется, Виктор стал спорить, а Стальной надолго задумался.

– И Гоголь не реалист, и Толстой не реалист, и Диккенс не реалист. Это гении, которые создают свои миры, в той или иной степени похожие на наш мир, но это – не наш мир. Вот мы с Женькой, честные тетки, среди забот-хлопот еще способны написать нечто возниженное, близкое к жизни, потому что мы женщины и не гении.

– Но весь Запад читает Достоевского и знает Россию по Достоевскому! – загорячился Виктор.

– Потому и не знает. Никто нас не знает. Нас даже по Чехову трудно вычислить… – с улыбкой ответила Аля.

– Да... э-э… Чехов пошловат. – встрял Виктор.

– Это Чехов пошловат? – вдруг изумился Стальной.

– Виктор делает всеобщую ошибку нашего воспитания, – попыталась спустить на тормозах я. – У нас если кто пишет о пошлости, кто ее особенно ненавидит – сам пошляк. Вот и Чехов, и Зощенко…

Виктор замолчал, поперхнувшись. Мне стало ясно, что именно Зощенко-то он и хотел привести как еще один образчик пошлости. На лице у Виктора мелькнуло нечто, похожее на неуверенность в себе и своих мнениях. Да и разговор перешел к Але со Стальным. Они забурились в классику, и я сделала вывод, что если Стальной чего-то и не понимает, то понять все-таки может. Какая-то странная, требовательная, оголтелая любовь к литературе не как к излишеству, и как к хлебу насущному, проглядывала в его вопросах. (Уж не пишет ли он сам?!!) Виктор смотрел на него с удивлением: он считал Алю представительницей пошлого жанра – и не более того.