Услада душ, или Бахтияр-наме   ::   Дакаики

Он писал: «Что за счастье выпало мне! Что за милость мне досталась? На каком языке можно возблагодарить за такую честь? Чья рука может написать повесть об этом? Теперь, когда на голову слуге возложили венец, когда нижайшему рабу открыли врата счастья, я препоясался на служение шаху, готов выполнять его приказания, горю желанием как можно скорее прибыть для службы и поцеловать почтительно землю.

Благодеяниями ты меня осыпал,

И стала утром ночь, и осветился мрак.

Теперь друзья завидовать мне стали,

Тогда как прежде насмехался враг».

Рука его писала такие слова, а в душе он месил тесто вражды; внешне казался он целительным бальзамом, а втайне был губительнее яда.

Уста произносили клятвы верности друзьям, Но были клятвы ложью и притворством.

Втайне военачальник глотал тоску, а внешне высказывал покорность и почтительность, он вил гнездо коварства, скрывая свои страдания.

Из-за тебя меня постигло то,

Что отвергать ни сил нет, ни терпенья.

Я будто бы простил – ведь полагают,

Что благородным надлежит прощать!

Но знай: когда добро не исправляет,

Дела, его исправит зло.

Во зле спасение отыщешь, если

Великодушье не спасет тебя.

Падишах проводил время с новобрачной, их взаимные наслаждения все увеличивались, а лучи счастья озаряли их жизнь. Шах дарил возлюбленной сокровища и клады, приносил ей всякие драгоценные диковинки.

Расцвел от радости свидания дворец,

Запели птицы счастья в облаках.

Пока падишах наслаждался любовью, военачальник дни и ночи измышлял коварные планы.