Ведьма   ::   Мишле Жюль

Она унизилась перед всеми, просила прощения у матери, у Ромильона, у собрания, у Луизы. Если верить словам последней, оробевшая девушка отвела ее в сторону и умоляла пожалеть, не слишком ее мучить.

А та, нежная, как скала, милосердная, как камень, поняла, что соперница в ее руках, что она может делать с ней все, что захочет. Она завладела ею, подчинила, ошеломила ее, отняла у нее то немногое самосознание, которое оставалось у нее. Девушка снова была околдована. На этот раз в противоположность чарам Гоффриди – страхом. Несчастную, униженную девушку мучили, подвергали утонченным страданиям, желая заставить ее обвинить, убить того, кого она еще любила.

Если бы Мадлена устояла, Гоффриди был бы спасен. Все были настроены против Луизы.

Даже Микаэлис, затменный ею как проповедник, третируемый ею свысока, сделал бы все, чтобы не дать ей восторжествовать. Город Марсель, со страхом видевший, как инквизиция протягивает к нему из Авиньона свои руки, готовясь выхватить марсельского уроженца, защищал Гоффриди. В особенности же епископ и капитул отстаивали своего священника. Они утверждали, что все – результат ревности исповедников, обычной ненависти монахов к белому духовенству. Доктринарии были не прочь положить конец этому делу. Они боялись шума. Многие из них были так опечалены этим событием, что хотели все бросить и покинуть общежитие. Негодовали и дамы, в особенности госпожа Либерта, жена вождя роялистов, предавшего Марсель в руки короля.