Ведьма   ::   Мишле Жюль

Она не умерла от ужаса, но с тех пор с ней можно было делать все, что угодно: сознание ее умерло, последние остатки нравственного чувства и воли были уничтожены. Она стала гибким орудием, с которым можно было обращаться по желанию. Она льстила, старалась угадать, что угодно ее господам. Ей показывали гугенотов, и она их осыпала оскорблениями. Ей устроили очную ставку с Гоффриди, и она наизусть перечислила все тяжкие обвинения против него, лучше, чем то могли бы сделать королевские чиновники. Это не мешало ей бешено лаять, когда ее водили в церковь, натравливать народ на Гоффриди, заставляя своего дьявола кощунствовать во имя колдуна. Вельзевул говорил ее устами: «Отрекаюсь от Бога во имя Гоффриди, отрекаюсь от Бога».

Какая ужасная общность! Дьявол, вселившийся одновременно в двух людей, губил одного словами другого. Все, что он говорил устами Мадлены, вменялось в вину Гоффриди. И объятая ужасом толпа жаждала увидеть на костре немого богохульника, нечестье которого изрыгалось устами девушки.

Заклинатели поставили ей жесткий вопрос, на который они сами сумели бы лучше нее ответить: «Почему ты говоришь так плохо о твоем большом друге Вельзевуле?»

Она дала следующий страшный ответ: «Если существуют изменники среди людей, то почему не существовать им и среди дьяволов? Когда я нахожусь с Гоффриди, я готова сделать все, что он захочет. А когда вы принуждаете меня, я изменяю ему и смеюсь над ним».

И однако, ее гнусный смех оборвался.