JК
Ведьма :: Мишле Жюль
Страница: 209 из 323Анна клялась, что видела дьявола голым рядом с Мадленой, а Мадлена – что видела Анну на шабаше, с игуменьей, с матерью-викарием и матерью послушниц. Ничего нового, впрочем, не было придумано. Просто взяли да подогрели крупные процессы в Эксе и Лудене. Все шло по писаному. Ни остроумия, ни изобретательности – ничего!
Обвинительница Анна и ее дьявол Левиафан имели союзника в лице духовника из Эвре, одного из главных актеров луденской драмы. По его совету епископ Эвре приказывает разрыть могилу Пикара: если его труп будет унесен из монастыря, то исчезнут дьяволы. Мадлена должна быть осуждена без допроса, лишена своей должности и осмотрена, нет ли на ее теле дьявольской печати. С нее насильно снимают вуаль и платье. Вот она стоит нагая, несчастная, игрушка гнусного любопытства, готового копаться в ее теле, чтобы иметь возможность ее сжечь. Монахини сами взяли на себя это жестокое испытание, которое само по себе уже было равносильно пытке. Став вдруг матронами, эти девушки принялись исследовать, не беременна ли она, повсюду ощупывали ее, и, вонзая свои острые иголки в ее трепещущее тело, искали нечувствительное место, где должны были быть знаки дьявола. Однако Мадлене везде было больно.
Если монахиням не удалось доказать, что она колдунья, то они, по крайней мере, могли насладиться ее слезами и криками.
***
Анна не довольствовалась этим. На основании заявления ее дьявола епископ осудил оправданную испытанием Мадлену к вечному заточению in pace. Ее отъезд, утверждали, успокоит монастырь. Вышло иначе. Дьявол свирепствовал еще больше.
Обвинительница Анна и ее дьявол Левиафан имели союзника в лице духовника из Эвре, одного из главных актеров луденской драмы. По его совету епископ Эвре приказывает разрыть могилу Пикара: если его труп будет унесен из монастыря, то исчезнут дьяволы. Мадлена должна быть осуждена без допроса, лишена своей должности и осмотрена, нет ли на ее теле дьявольской печати. С нее насильно снимают вуаль и платье. Вот она стоит нагая, несчастная, игрушка гнусного любопытства, готового копаться в ее теле, чтобы иметь возможность ее сжечь. Монахини сами взяли на себя это жестокое испытание, которое само по себе уже было равносильно пытке. Став вдруг матронами, эти девушки принялись исследовать, не беременна ли она, повсюду ощупывали ее, и, вонзая свои острые иголки в ее трепещущее тело, искали нечувствительное место, где должны были быть знаки дьявола. Однако Мадлене везде было больно.
Если монахиням не удалось доказать, что она колдунья, то они, по крайней мере, могли насладиться ее слезами и криками.
***
Анна не довольствовалась этим. На основании заявления ее дьявола епископ осудил оправданную испытанием Мадлену к вечному заточению in pace. Ее отъезд, утверждали, успокоит монастырь. Вышло иначе. Дьявол свирепствовал еще больше.