JК
Ведьма :: Мишле Жюль
Страница: 294 из 323Ее заставляют выпить весь стакан до дна, да еще осадок, по ее словам, на вкус неприятный и соленый.
Что это был за гнусный напиток? Мы видели, как сведущ был духовный отец монахинь в медицинских средствах, когда Екатерине делали аборт. В данном случае было бы достаточно чистого вина, чтобы опьянить слабую больную и вырвать у нее в тот же день несколько лепетом произнесенных слов, которым секретарь придал бы форму полного отказа от прежних показаний. В вино было, однако, опущено еще какое-то снадобье (быть может, ведьмова трава, расстраивающая рассудок на несколько дней), чтобы продолжить ее ненормальное состояние и иметь возможность заручиться с ее стороны такими актами, которые уже не позволят ей взять назад свое отречение.
До нас дошло ее показание, данное 27 февраля.
Какая быстрая и полная перемена! Это апология Жирара! Комиссары (удивительно!) не замечают такой резкой перемены! Своеобразное позорное зрелище, представляемое молодой пьяной девушкой, не удивляет их, не побуждает их насторожиться. Ее заставляют заявить, что Жирар никогда не касался ее, что она никогда не испытала ни удовольствия, ни боли, что все испытанное ею было вызвано ее болезнью. Кармелит и ее братья будто заставили ее выдать за реальные факты то, что ей только пригрезилось. Не довольствуясь обелением Жирара, она чернит своих, взваливает на них обвинения, затягивает на их шее петлю.
Что особенно поражает, так это ясность и сжатость этого показания.
Что это был за гнусный напиток? Мы видели, как сведущ был духовный отец монахинь в медицинских средствах, когда Екатерине делали аборт. В данном случае было бы достаточно чистого вина, чтобы опьянить слабую больную и вырвать у нее в тот же день несколько лепетом произнесенных слов, которым секретарь придал бы форму полного отказа от прежних показаний. В вино было, однако, опущено еще какое-то снадобье (быть может, ведьмова трава, расстраивающая рассудок на несколько дней), чтобы продолжить ее ненормальное состояние и иметь возможность заручиться с ее стороны такими актами, которые уже не позволят ей взять назад свое отречение.
До нас дошло ее показание, данное 27 февраля.
Какая быстрая и полная перемена! Это апология Жирара! Комиссары (удивительно!) не замечают такой резкой перемены! Своеобразное позорное зрелище, представляемое молодой пьяной девушкой, не удивляет их, не побуждает их насторожиться. Ее заставляют заявить, что Жирар никогда не касался ее, что она никогда не испытала ни удовольствия, ни боли, что все испытанное ею было вызвано ее болезнью. Кармелит и ее братья будто заставили ее выдать за реальные факты то, что ей только пригрезилось. Не довольствуясь обелением Жирара, она чернит своих, взваливает на них обвинения, затягивает на их шее петлю.
Что особенно поражает, так это ясность и сжатость этого показания.