JК
Бог - император Дюны :: Херберт Фрэнк
Страница: 48 из 593Вот слабость, которую я не ожидала в нем встретить.
– Ганима? – спросила Найла.
– Его сестра! Вспомни нашу Устную Историю.
– Ах, да… да. Молитва к Ганиме.
– Теперь, послушай вот это, – Сиона взяла другой листок бумаги и прочла отрывок.
Сер как мертвые щеки приречный песок, Отсвет туч зарябил на зеленой воде.
Я стою у темнеющей кромки воды, Пальцы ног омывает холодная пена, Запах дыма доносит ко мне с лесосплава.
Сиона опять поглядела на Найлу.
– На этом есть пометка «То что я написал, когда мне сообщили о смерти Гани». Что ты об этом думаешь?
– Он… Он любил свою сестру.
– Да! Он способен любить. О, да! Теперь он наш.
6
Порой я позволяю себе развлечься одним из сафари, недоступных ни одному другому бытию. Я соскальзываю внутрь, по оси моих жизней-памятей. Словно школьник, пишущий сочинение, куда он поедет на каникулы, я выбираю себе тему.
Пусть это будет… женщины-интеллектуалки! И я отплываю в тот океан, что представляют собой мои предки. Я – огромная крылатая рыба глубинных вод. Открывается пасть моего самосознания, и я их заглатываю! Порой… Порой я вылавливаю кого-нибудь, ставшего исторической личностью. Мне доставляет радость прожить жизнью такого человека, смеясь в то же время над академическими претензиями, якобы являющимися его биографией.
Украденные дневники
Монео спускался в подземное убежище с печальным смирением.
– Ганима? – спросила Найла.
– Его сестра! Вспомни нашу Устную Историю.
– Ах, да… да. Молитва к Ганиме.
– Теперь, послушай вот это, – Сиона взяла другой листок бумаги и прочла отрывок.
Сер как мертвые щеки приречный песок, Отсвет туч зарябил на зеленой воде.
Я стою у темнеющей кромки воды, Пальцы ног омывает холодная пена, Запах дыма доносит ко мне с лесосплава.
Сиона опять поглядела на Найлу.
– На этом есть пометка «То что я написал, когда мне сообщили о смерти Гани». Что ты об этом думаешь?
– Он… Он любил свою сестру.
– Да! Он способен любить. О, да! Теперь он наш.
6
Порой я позволяю себе развлечься одним из сафари, недоступных ни одному другому бытию. Я соскальзываю внутрь, по оси моих жизней-памятей. Словно школьник, пишущий сочинение, куда он поедет на каникулы, я выбираю себе тему.
Пусть это будет… женщины-интеллектуалки! И я отплываю в тот океан, что представляют собой мои предки. Я – огромная крылатая рыба глубинных вод. Открывается пасть моего самосознания, и я их заглатываю! Порой… Порой я вылавливаю кого-нибудь, ставшего исторической личностью. Мне доставляет радость прожить жизнью такого человека, смеясь в то же время над академическими претензиями, якобы являющимися его биографией.
Украденные дневники
Монео спускался в подземное убежище с печальным смирением.