Бог - император Дюны   ::   Херберт Фрэнк

Только когда Монео оказался на мосту, а тележка, поскрипывая по нанесенному ветром песку, поехала за ним, он узнал Сиону и Айдахо, стоящих в отдалении на другой стороне. Он узнал четырех Музейных Свободных, сидящих на дороге. Его начали грызть сомнения, но он не мог понять смысл всего происходящего. Он рискнул бросить взгляд на реку – платиновый мир, освещенный полуденным солнцем. Позади него громко поскрипывала тележка. Текучесть всего – реки, шествия, его собственная роль в этих полных потрясающего смысла событиях – вызвали у него головокружительное ощущение какой-то близкой неизбежности.

«Мы – не люди, проходящие этим путем», – подумал он. – «Мы – первооснова, соединяющая один кусочек Времени с другим. А когда мы минуем

– все позади нас рухнет во вне – выпадает из времени и пространства и никогда грядущее не будет таким же, как до нашего прихода.»

В памяти Монео всплыл отрывок одной из песен лютнистки, взгляд его стал рассеянным при этом воспоминании. Он понимал, что эта песня полнится желанием, чтобы все миновало, оказалось в прошлом, развеялись сомнения, вернулось спокойствие. Заунывная песня поплыла через его сознание подобно дымку, закручиваясь и властно привлекая:

Кричит насекомое в жаркой траве, – Монео замурлыкал про себя песенку:

Кричит, о конце говоря.

И цвета последних листьев, Таящихся в жаркой траве, Эти осень и песня моя.

Монео закивал в такт, перейдя к припеву:

День закончился, Гости ушли.