Жвачка и спагетти   ::   Эксбрайя Шарль

Под градом вопросов Винченцо только крутил головой, как полуоглушенный боксер, который уже не понимает толком, где находится. Сыщикам казалось, что он вот-вот сдастся, как вдруг парикмахер, схватившись за голову, закричал:

– Хватит! Хватит! Хватит!

– А ведь вы вовсе не похожи на убийцу, Маттеини! Почему же вы убили Росси? Он вам угрожал?

Сайрус А. Вильям выдержал паузу и, словно говоря сам с собой, заметил:

– Зарезать бритвой! Какая гнусность!

Парикмахер, забывшись, крикнул:

– Это не брит...

Но тут же застыл с раскрытым ртом, а Тарчинини тронул его за плечо:

– А вы откуда знаете?

И бесчеловечная травля возобновилась:

– А ну, живей, отвечайте!

– Вы выдали себя! Почему не признаться?

– Признайтесь, и тогда сможете отдохнуть.

– Признайтесь, Маттеини, вам это зачтется.

Парикмахер затравленно озирался на своих мучителей, потом упорство его сломилось, и он беззвучно проговорил:

– Ладно... Я вам все расскажу.

Воцарилась тишина, особенно глубокая по контрасту с недавней горячкой. Комиссар выпрямился, как дровосек, который, свалив дерево, разминает натруженную спину. Лекок перестал жевать свою резинку. Он налил Маттеини стакан воды, к которому тот припал так жадно, что капли потекли по подбородку. Когда он отставил стакан, Тарчинини уселся напротив.

– Теперь объясните нам, почему вы его убили?

– Я не убивал его.

– Э, нет, Маттеини! Вы опять за свое?

Парикмахер покачал головой с видом человека, принявшего окончательное решение.