JК
Жвачка и спагетти :: Эксбрайя Шарль
Страница: 58 из 200Интересно, дошел бы до Валерии юмор этой ситуации? Перед дверью Тарчинини он остановился в нерешительности: воинственный бой барабана, донесшийся до него, заставлял предположить ошибку, так как трудно было приписать подобные упражнения комиссару. Он перегнулся через перила, сосчитал этажи и убедился, что все верно. Что же это, неужели в его честь пригласили военный оркестр?
Разумеется, звонок потонул в грохоте. Он еще и еще нажимал на кнопку, что никоим образом не повлияло на музыканта.
Потеряв терпение, он забарабанил в дверь кулаком. Вдруг барабан умолк, и детский голос заорал:
– Мама, кто-то пришел!
Откуда-то издалека донеслось приглушенное эхо приказа:
– Скажи отцу!
– Папа занят!
– Я тоже! Открой сам!
– Не могу, я занят!
Сайрус А. Вильям испугался, что при такой поголовной занятости семейства Тарчинини ему придется долго проторчать на лестнице. Слышались еще крики, громкие обращения к небесам, топот бегущих ног, потом дверь распахнулась, открыв взору женщину лет сорока, с довольно крупной фигурой и нежной улыбкой, одетую, к большому изумлению гостя, не то в халат, не то в пеньюар, довольно к тому же засаленный. Запахнутый кое-как, он позволял отметить, что синьора Тарчинини обладает пышным бюстом и безупречной кожей. Страшно смущенный, Сайрус А. Вильям пробормотал, потупившись:
– Прошу прощения...
Она осведомилась без малейшего смущения:
– Вы, конечно, синьор Лекок? Входите, прошу вас.
Разумеется, звонок потонул в грохоте. Он еще и еще нажимал на кнопку, что никоим образом не повлияло на музыканта.
Потеряв терпение, он забарабанил в дверь кулаком. Вдруг барабан умолк, и детский голос заорал:
– Мама, кто-то пришел!
Откуда-то издалека донеслось приглушенное эхо приказа:
– Скажи отцу!
– Папа занят!
– Я тоже! Открой сам!
– Не могу, я занят!
Сайрус А. Вильям испугался, что при такой поголовной занятости семейства Тарчинини ему придется долго проторчать на лестнице. Слышались еще крики, громкие обращения к небесам, топот бегущих ног, потом дверь распахнулась, открыв взору женщину лет сорока, с довольно крупной фигурой и нежной улыбкой, одетую, к большому изумлению гостя, не то в халат, не то в пеньюар, довольно к тому же засаленный. Запахнутый кое-как, он позволял отметить, что синьора Тарчинини обладает пышным бюстом и безупречной кожей. Страшно смущенный, Сайрус А. Вильям пробормотал, потупившись:
– Прошу прощения...
Она осведомилась без малейшего смущения:
– Вы, конечно, синьор Лекок? Входите, прошу вас.