JК
Жвачка и спагетти :: Эксбрайя Шарль
Страница: 76 из 200Если что-нибудь не совпадет с его рассказом, я его заберу.
Разговаривая, друзья шли по понте Нави. Взгляд Сайруса А. Вильяма рассеянно скользил по водам Адиче, как вдруг ему почудилось в волнах тело Михи Росси с распущенными по воде белокурыми волосами, колеблемыми зыбью. Эта галлюцинация заставила Лекока осознать, что с самой виа Сан-Франческо он, не отдавая себе отчета, не переставал думать о Мике и о ее недвусмысленно выраженном намерении умереть. Он стал, как вкопанный, и схватил Тарчинини за руку:
– А вдова?
– Что вдова?
– Вы собираетесь охранять ее?
– Охранять? Но от кого, синьор?
– От нее самой! Не сказала ли она, что утопится?
Тарчинини от души рассмеялся:
– И вы ей поверили?
– Как же не поверить? Она была вне себя от горя!
– Конечно, она была вне себя от горя, но в тот момент ей надо было обыграть свой уход, не выйти из образа!
– Для чего? Чтобы произвести на нас впечатление?
– Отчасти для этого, но главное – чтобы соответствовать образу, который она в тот момент себе рисовала: женщина, обманувшаяся в своих надеждах, которой остается только умереть, чтобы не упасть в собственных глазах и чтобы доказать, что ее любовь была действительно исключительной.
– Вот видите!
– Да, но это, понимаете... Синьор Лекок, имейте в виду, что каждый итальянец живет двойной жизнью.
Разговаривая, друзья шли по понте Нави. Взгляд Сайруса А. Вильяма рассеянно скользил по водам Адиче, как вдруг ему почудилось в волнах тело Михи Росси с распущенными по воде белокурыми волосами, колеблемыми зыбью. Эта галлюцинация заставила Лекока осознать, что с самой виа Сан-Франческо он, не отдавая себе отчета, не переставал думать о Мике и о ее недвусмысленно выраженном намерении умереть. Он стал, как вкопанный, и схватил Тарчинини за руку:
– А вдова?
– Что вдова?
– Вы собираетесь охранять ее?
– Охранять? Но от кого, синьор?
– От нее самой! Не сказала ли она, что утопится?
Тарчинини от души рассмеялся:
– И вы ей поверили?
– Как же не поверить? Она была вне себя от горя!
– Конечно, она была вне себя от горя, но в тот момент ей надо было обыграть свой уход, не выйти из образа!
– Для чего? Чтобы произвести на нас впечатление?
– Отчасти для этого, но главное – чтобы соответствовать образу, который она в тот момент себе рисовала: женщина, обманувшаяся в своих надеждах, которой остается только умереть, чтобы не упасть в собственных глазах и чтобы доказать, что ее любовь была действительно исключительной.
– Вот видите!
– Да, но это, понимаете... Синьор Лекок, имейте в виду, что каждый итальянец живет двойной жизнью.