JК
И на пороге бывают гости :: Тучков Владимир
Страница: 125 из 225А потом на эти деньги «достойно жить на Бродвее или на Уолл-Стрит».
Конечно, если бы на такой поступок решился офицер, имевший доступ к сверхсекретным данным, то Аккуратов большой беды в этом не усмотрел бы. И не стал бы всеми правдами и неправдами скрывать чрезвычайное происшествие. Сразу передал бы секретный рапорт в штаб округа. А там пусть ловят. С командира части в этом случае был бы спрос невелик. Не распознал паршивую овцу, которая завелась в здоровом стаде. Максимум выговор без занесения, за потерю бдительности.
Однако в данном случае имела место преступная халатность, допущенная при хранении важнейшей государственной тайны. Поскольку ефрейтор не имел доступа к кодам и частотам. И вся эта катавасия вполне могла закончиться трибуналом. Этого не хотел не только полковник Аккуратов, но и весь ракетный полк, который души в нем не чаял.
Старшим офицерам он был как родной брат, старший в семье, несущий ответственность за её благополучие после кончины отца.
Младшим – как родной дядюшка, младший в семье отца или матери, который ещё не успел позабыть нужды молодости и смотрел на некоторые завихрения, ей свойственные, снисходительно, а то и с плохо скрываемой завистью.
Для рядового состава Аккуратов был, несомненно, отцом родным, который коль наказывает, так за дело. А коль пожалует чем, так от всей души.
Конечно, если бы на такой поступок решился офицер, имевший доступ к сверхсекретным данным, то Аккуратов большой беды в этом не усмотрел бы. И не стал бы всеми правдами и неправдами скрывать чрезвычайное происшествие. Сразу передал бы секретный рапорт в штаб округа. А там пусть ловят. С командира части в этом случае был бы спрос невелик. Не распознал паршивую овцу, которая завелась в здоровом стаде. Максимум выговор без занесения, за потерю бдительности.
Однако в данном случае имела место преступная халатность, допущенная при хранении важнейшей государственной тайны. Поскольку ефрейтор не имел доступа к кодам и частотам. И вся эта катавасия вполне могла закончиться трибуналом. Этого не хотел не только полковник Аккуратов, но и весь ракетный полк, который души в нем не чаял.
Старшим офицерам он был как родной брат, старший в семье, несущий ответственность за её благополучие после кончины отца.
Младшим – как родной дядюшка, младший в семье отца или матери, который ещё не успел позабыть нужды молодости и смотрел на некоторые завихрения, ей свойственные, снисходительно, а то и с плохо скрываемой завистью.
Для рядового состава Аккуратов был, несомненно, отцом родным, который коль наказывает, так за дело. А коль пожалует чем, так от всей души.