Златовласка   ::   Макбейн Эд

Она вполне может иметь черные как ночь волосы, а глаза – белые как алебастр…

Мы находились в саду городского театра Лесли Харпера. Фрэнк, его жена Леона, Сьюзен и я. Нас окружали статуи. Листья пальм колыхались на слабом ветру. Воздух благоухал мимозой. Леона только что представила всем нам Агату. Леона описала ее как «новую сподвижницу Харпера». Фрэнк презирал всю эту суету. Его жена, однако, гордилась своей финансовой деятельностью в пользу театра и стойко утверждала, что театр Харпера – яркое пятно в культурной жизни Калузы. Фрэнк немедленно и без всяких обиняков заявил, что в Калузе настоящей культуры отродясь не бывало – только жалкие попытки создать культурный эрзацклимат. Харпер, настаивал он, вплотную подошел только к единственному, – чтобы стать театром тщеславия. Он произнес это в пределах слышимости семи или восьми экзальтированных особ, которые сами являлись спонсорами того, что было, несмотря на предвзятое мнение Фрэнка как нью-йоркца, театром с хорошим репертуаром. Одна из пожилых дам подозрительно втянула воздух, как будто почуяв в непосредственной близости нечто гнилое. Агата заметила это – и улыбнулась.

Когда нас представляли друг другу, я невольно задержал ее ладонь в своей руке. У меня перехватило дыхание в лучах ее красоты, теперь же я растворился в ее улыбке. Я почувствовал, что краснею, и отвернулся. Прозвучал звонок, антракт закончился. Я посмотрел ей в глаза, она неуловимо кивнула и повернулась, чтобы уйти. При этом волна ее черных волос всколыхнула воздух.