Не матом едины   ::   Романов Сергей

Вдобавок ко всему, машинист решил испытать пассажиров на прочность и тормознул состав так, что вся людская масса устремилась в голову вагона. Мне помещали это сделать баулы и мешки. Хотелось ругаться. Но вдруг откуда-то снизу раздался скрипучий старческий голос.

- А яблоки у вас растуть? Антоновка? Анис? Мелба? Растуть или не растуть?

Голос умолк, видимо, ожидая ответа. Но кроме какого-то невнятного "м-м-мнэ-эт", которое можно было принять как за "нет", так и за чесночную отрыжку, разумного ответа не последовало.

Но это я так судил. А спрашивающий, скорее всего был удовлетворен, потому как сразу после отрыжки, последовало удивление, а за ним и новый вопрос:

- Яблоки не растуть, надо же! Ну, а картошка, картошечка-то, как?

Кто-то опять смачно отрыгнул:

- М-мнэ-э-э...

- Твою мать! - раздался полный изумления голос, - И картошка не растеть! Ни яблоки, ни картошка! Дохнуть все, наверное, что ль! А что ж тогда растеть? Редька-то бывает, лучок, чесночек, морковушка? Ну, бывает?

- Мнэ-э-э, - проблеял чей-тоголос,и я поднялся на цыпочки, чтобы хоть одним глазом увидеть интервьюера и интервьюируемого.

Показался серый скатанный мех ушанки, которая, несмотря на несносную жару, была надета на голову того, кто занимал сиденье. Но в ту же секунду поезд снова начал резкое торможение, и содержимое вагона устремилось в атаку. Я все-таки успешно форсировал мешки с чесноком, и увидел перед собой сморщенное лицо того, кто задавал вопросы.