Балалайкин и К   ::   Михалков Сергей Владимирович

Я не могу сказать, чтоне понял его вопроса. Нет, я не только понял, но даже в висках у меня застучало. Но в то же время я ощущал, что на мне лежит какой-то гнет, который сковывает мои чувства, мешает им перейти в негодование и даже самым обидным образом подчиняет их инстинкту самосохранения.

Иван Тимофеевич. Что с вами, голубчик?

Рассказчик (Ивану Тимофеевичу). Нет, ничего... Но почему же именно я?

Иван Тимофеевич (ласково). Ежели ты насчет вознаграждения беспокоишься, так не опасайся! Онуфрий Петрович и теперь и на будущее время не оставит!

Рассказчик. Позвольте... Что касается до брака... право, в этом отношении я даже не знаю, могу ли назвать себя вполне ответственным лицом...

Иван Тимофеевич (ласково ободряя). Слушай, друг! Да ведь от тебя ничего такого и не потребуется. Съездите в церковь, пройдете три раза вокруг налоя, потом у кухмистера Завитаева угощение примете - и дело с концом. Вы - в одну сторону, она - в другую! Мило! Благородно!

Большая, томительная пауза.

Рассказчик (в зал). Я слушал эти речи и думал, что нахожусь под влиянием безобразного сна. Какое-то ужасно сложное чувство угнетало меня. Я и благонамеренность желал сохранить, и в то же время говорил себе: ну нет, вокруг налоя меня не поведут... нет, не поведут! Господи! Хоть бы его в эту минуту хватил апоплексический удар! Хоть бы потолок обрушился и придавил его, а меня оставил невредимым...