Без совести   ::   Житков Борис Степанович

И что это ни черта, что он тут в иностранном легионе служит, и даже здорово очень, что он сержант ихний, и что я его могу обратно устроить на родину и все грехи ему простят, и не надо нюни разводить, ты, говорю, не немка, это они романсы любят.- А пока что мы вышли за город и при дороге сели. Тут я ему говорю:

- Упри ты мне, как есть в подрывных саперах, динамиту пуда с полтора и принеси завтра перед рассветом на это место, и всю снасть не забудь. Чтоб так, что подожжешь и через три минуты оно ахнуло б. - И сказал ему точный размер.

Он в ответ;

- А если ты меня засыплешь? Мне же пуля.

- Это, - говорю, - сам уж рискуй. К нотариусу мне с тобой идти, что ли?

Тут он вскакивает и вдруг меня за манишку и крутит галстук на мне. А у меня рука на браунинге, уж как мы за город вышли. Я разом браунинг упер ему под ребро и посверливаю:

- Пусти, стреляю.

Бросил. И на коленки. Кланяется, рыдает, как в театре:

- Мерзавец ты, - говорит, - но, если ты правду говоришь, я тебе собакой служить всю жизнь буду. Я ж завтра при складе караульный начальник. Ей-богу! Если правда это, что меня с собой возьмешь.

Я ему говорю:

- Вперед заслужить должен. А почему я тебе, подлецу, верить должен, что завтра вечером тут засады не будет?

А он мне:

- А может, и тебя тут не будет, а на место тебя пять жандармов?

Я навел на него браунинг и говорю:

- А ну, откатись ты назад десять шагов и стой. Гляди, что увидишь. Марш.

Он встал, пошатался столбом с минуту и глядит: мой белый рукав ему видно, что на него смотрит. Потом повернулся по-солдатски и отшагал десяток шагов. Я сейчас же Паспарту к себе. И он как-то пришелся между мной и им.