Четверо из России   ::   Клепов Василий Степанович

Она была делом рук Николая Арсеньевича, который однажды, когда я его спросил о резьбе, ответил:

– Что же, Вася, я умру, так пусть хоть это останется…

Когда мы вбежали во двор к Кожедубовым, Димка занимался акробатикой: расстелил на земле коврик и стоял на голове, вытянув в стороны руки, и медленно сводил и разводил ноги.

– Гоп-ля! – крикнул он и, перевернувшись, пошел нам навстречу.

За год Димка еще больше вытянулся, стал сильным, как молодой барс. На щеках у него все явственнее пробивались желтые волоски, и я не раз уже шутя говорил, что ему не мешало бы побриться. На что он отвечал мне хриплым баском:

– А тебе, Молокоед, тоже пора сбрить свою щетину.

Выдумает мне тоже: щетина! Всего лишь черненький пушок.

На наших лицах, что ли, Димка прочитал кое-что, только сразу спросил:

– Случилось что, Молокоед, а?

Я кивнул и посмотрел в его глаза. Серые, почти голубые, они настороженно смотрели с продолговатого лица.

– Случилось с твоим отцом, – мрачно проговорил Левка и тут же стих.

– Да ничего особенного, Димка, – поспешил добавить я, видя, как сразу посерело и обнаружило свои веснушки Димкино лицо. – Просто мы сейчас шли по Интернациональной и видели: твой отец стоит около комендатуры…

– Арестовали его, что ли? – взглянув на меня, проговорил Левка.

Димка толкнул Левку в плечо, тот даже пошатнулся, и обратился ко мне:

– Договаривай, Молокоед! Если уж начал, – договаривай.

Я не стал дольше скрывать правду и рассказал все без утайки. Димка убежал домой и вернулся с узелком в белом платочке. Следом шла мать. Она выпроводила нас в калитку и тихонько перекрестила.

Никакой очереди у дверей комендатуры уже не было, а стоял только часовой в надвинутом на лоб шлеме.