JК
Четверо из России :: Клепов Василий Степанович
Страница: 124 из 270На краю его высился свежий холмик желтой земли, под которым совсем недавно похоронили англичанина.
Все невольно оглянулись на крест, возвышавшийся над могилой.
– Велемир! – крикнул Жак югославу. – Мы все-таки выгадали! Здесь хоть зароют в отдельной могиле, а в концлагере и этого нет – либо в ров, либо в печку.
– Один толк! – махнул рукой югослав.
– Тут тоже некуда уже класть, – усмехнулся Заремба. – Скоро и рвы появятся.
– Молчать! – ощерился Камелькранц и что есть силы ударил югослава плетью.
Взгляд Юзефа мрачно сверкнул, жилистый кулак француза сжался, и я подумал, что плохо же будет Камелькранцу, если война обернется против немцев.
Утро было жаркое, и я с благодарностью вспомнил Белку. Кале бы мы выдержали жажду, если бы не Белка!
При выходе из леса на обочине дороги стояли два охотника. О том, что они охотники, можно было судить по ружьям и лежавшим у ног собакам. Когда мы подошли ближе, то легко узнали в одном из охотников Карла. Рядом с ним стоял Рудольф в немецкой военной форме с погонами обер-лейтенанта. Воротник его мундира был расстегнут, и из него торчала длинная шея, с огромным кадыком.
Все невольно оглянулись на крест, возвышавшийся над могилой.
– Велемир! – крикнул Жак югославу. – Мы все-таки выгадали! Здесь хоть зароют в отдельной могиле, а в концлагере и этого нет – либо в ров, либо в печку.
– Один толк! – махнул рукой югослав.
– Тут тоже некуда уже класть, – усмехнулся Заремба. – Скоро и рвы появятся.
– Молчать! – ощерился Камелькранц и что есть силы ударил югослава плетью.
Взгляд Юзефа мрачно сверкнул, жилистый кулак француза сжался, и я подумал, что плохо же будет Камелькранцу, если война обернется против немцев.
Утро было жаркое, и я с благодарностью вспомнил Белку. Кале бы мы выдержали жажду, если бы не Белка!
При выходе из леса на обочине дороги стояли два охотника. О том, что они охотники, можно было судить по ружьям и лежавшим у ног собакам. Когда мы подошли ближе, то легко узнали в одном из охотников Карла. Рядом с ним стоял Рудольф в немецкой военной форме с погонами обер-лейтенанта. Воротник его мундира был расстегнут, и из него торчала длинная шея, с огромным кадыком.