JК
Четверо из России :: Клепов Василий Степанович
Страница: 191 из 270Только толстогубый юнец все время останавливался и, обернувшись, рассматривал местность.
– Ушли, собаки! – сказал я. – Какая же мразь этот доктор!
И только тут увидел то, что в другое время заставило бы меня расхохотаться: Белка все еще держала в руках наши удочки!
– Зачем же ты их несла? – грустно спросил я.
Она ответила:
– Не знаю… А может, они еще пригодятся?
В самом деле… Мне пришла в голову мысль, что мы могли бы идти с удочками до самого Острогорска, выдавая себя за рыбаков.
– Правильно, Белка! Если бы найти еще котелок или ведерко… Пускай нас принимают за рыболовов.
Взяв по легкой удочке и перебросив каждый ее через плечо, мы пошли по лесу. Кроме удочек, у нас в руках ничего не было, и это вновь и вновь заставляло думать о Левке.
Я следил потерянным взглядом за тем, как пестрый дятел по-хозяйски осматривает и долбит сосну, как носится целая стая синиц и поползней. Но если бы меня спросили, о чем я думаю, я бы не нашелся, что ответить.
– У, гады! – скрежетал зубами Димка. – Какого парня сгубили!
И я понял, что наше молчание громче всяких слов говорит о том, что делается у каждого на душе…
Под ногами появилась тропинка. Она вилась меж деревьев. И мы пошли по тропинке, держась все время в тени деревьев и оглядываясь. Холм, где остался навсегда лежать Левка, давно уже скрылся из глаз, но все равно мы видели его.
– Ушли, собаки! – сказал я. – Какая же мразь этот доктор!
И только тут увидел то, что в другое время заставило бы меня расхохотаться: Белка все еще держала в руках наши удочки!
– Зачем же ты их несла? – грустно спросил я.
Она ответила:
– Не знаю… А может, они еще пригодятся?
В самом деле… Мне пришла в голову мысль, что мы могли бы идти с удочками до самого Острогорска, выдавая себя за рыбаков.
– Правильно, Белка! Если бы найти еще котелок или ведерко… Пускай нас принимают за рыболовов.
Взяв по легкой удочке и перебросив каждый ее через плечо, мы пошли по лесу. Кроме удочек, у нас в руках ничего не было, и это вновь и вновь заставляло думать о Левке.
Я следил потерянным взглядом за тем, как пестрый дятел по-хозяйски осматривает и долбит сосну, как носится целая стая синиц и поползней. Но если бы меня спросили, о чем я думаю, я бы не нашелся, что ответить.
– У, гады! – скрежетал зубами Димка. – Какого парня сгубили!
И я понял, что наше молчание громче всяких слов говорит о том, что делается у каждого на душе…
Под ногами появилась тропинка. Она вилась меж деревьев. И мы пошли по тропинке, держась все время в тени деревьев и оглядываясь. Холм, где остался навсегда лежать Левка, давно уже скрылся из глаз, но все равно мы видели его.