JК
Четверо из России :: Клепов Василий Степанович
Страница: 34 из 270 – Я со вчерашнего дня умираю с голоду…
– Карантин, – проворчал Димка.
Появился Камелькранц. Он сел на приступку одного из амбаров, вынул из кармана губную гармошку и заиграл вальс. Невольники, словно по команде, двинулись к столу.
– Подумайте, – фыркнул Димка. – Едят под музыку.
– Культура! – воскликнул Левка.
Камелькранц вдруг вскочил, подбежал к столу и ударил плетью широкоплечего черного поляка.
– Ах ты, сухожилье комара! – побагровев, кричал Верблюжий Венок. – До вечера без пищи!
Из дальнейших выкриков горбуна я понял, что поляк, съев свой кусок хлеба, умудрился взять второй. Я хорошо видел, как поляк доказывал что-то Камелькранцу, но горбун вновь ударил его плетью. У пленного сжались кулаки, он пригнул шею, собираясь броситься на управляющего, но вдруг как-то обмяк и медленно отошел от стола.
Только теперь я по-настоящему разглядел немца. Сунув глубоко руки в карманы, он стоял посреди двора, ощерив желтые зубы, и в глазах его горел такой дикий огонь, что я невольно вспомнил, как дрожали лошади, когда горбун приговаривал свое «столп», «столп». Сетон-Томпсон не ошибался: животные чувствовали, что на козлах сидело существо злее волка.
– Арбайтен! [34] – коротко скомандовал Камелькранц.
Невольники торопливо опрокинули в рот содержимое мисок и стали расходиться: женщины – по коровникам, мужчины разбирали лопаты, стоявшие у сарая, и строились у ворот.
– Копецкий! – крикнул Камелькранц.
– Карантин, – проворчал Димка.
Появился Камелькранц. Он сел на приступку одного из амбаров, вынул из кармана губную гармошку и заиграл вальс. Невольники, словно по команде, двинулись к столу.
– Подумайте, – фыркнул Димка. – Едят под музыку.
– Культура! – воскликнул Левка.
Камелькранц вдруг вскочил, подбежал к столу и ударил плетью широкоплечего черного поляка.
– Ах ты, сухожилье комара! – побагровев, кричал Верблюжий Венок. – До вечера без пищи!
Из дальнейших выкриков горбуна я понял, что поляк, съев свой кусок хлеба, умудрился взять второй. Я хорошо видел, как поляк доказывал что-то Камелькранцу, но горбун вновь ударил его плетью. У пленного сжались кулаки, он пригнул шею, собираясь броситься на управляющего, но вдруг как-то обмяк и медленно отошел от стола.
Только теперь я по-настоящему разглядел немца. Сунув глубоко руки в карманы, он стоял посреди двора, ощерив желтые зубы, и в глазах его горел такой дикий огонь, что я невольно вспомнил, как дрожали лошади, когда горбун приговаривал свое «столп», «столп». Сетон-Томпсон не ошибался: животные чувствовали, что на козлах сидело существо злее волка.
– Арбайтен! [34] – коротко скомандовал Камелькранц.
Невольники торопливо опрокинули в рот содержимое мисок и стали расходиться: женщины – по коровникам, мужчины разбирали лопаты, стоявшие у сарая, и строились у ворот.
– Копецкий! – крикнул Камелькранц.