Страница:
50 из 233
Я прошёл мимо каменного крылечка, поглядывая вверх на господскиеокна. За ними никто не шевелился. Приходилось мне, видно, убираться восвояси.
Вдруг я услышал голос – словно из-под земли:
– Пеппо! Иди сюда, Пеппо!
Я оглянулся – во дворе никого не было.
– Да иди же сюда, вот я! – сказал Паскуале.
Тут я заметил в стене оконце, точно такое же, как кухонное, только по другую сторону крылечка. Дверь, прислоненная к стене, закрывала его наполовину. В узкую щель между дверью и оконным косяком виднелось бледное лицо Паскуале. Я подбежал к нему.
– Выходи на двор, я покажу тебе готового Пульчинеллу!
Я думал, что он обрадуется и сразу выбежит ко мне. Но Паскуале отступил в темноту, и я услышал, что он плачет.
– Я не могу выйти. Они меня заперли!
Я присел на корточки, отодвинул тяжёлую доску и, заглянув в оконце, увидел узкую каморку с сырыми стенами. На полу лежала охапка соломы, прикрытая тряпьем. Паскуале сидел под окном, отвернув лицо в угол. Рядом стояла глиняная кружка с отбитым краем.
– Погоди, я к тебе пролезу! Держи моего Пульчинеллу!
Я бросил куклу на солому и с трудом протиснулся в оконце, ссадив плечо о каменный косяк. А потом соскочил на пол. Как сыро и темно было в этой каморке!
Паскуале обернулся, вытирая глаза кулаком.
– Ты не смотри, что я плачу. У меня очень болит нога.
Я протянул ему ножик и медовые лепёшки, слипшиеся в комок у меня в кармане.
– Ешь!
Он стал есть, жадно глотая сладкое тесто. А слёзы так и катились у него по щёкам.
|< Пред. 48 49 50 51 52 След. >|